Армен Гаспарян

Здесь что, кто-то рыдает, что между нами не будет отношений? Ладно, раньше у нас был культ, англичане были англичанами, настоящими мужиками, как Оззи Осборн. Пили. ну не так как мы, но старались. Дрались, тоже не как мы, но по крайней мере, моднее. Когда мы были в телогрейках, а эти были в Барберри, правда это не мешала им отхватывать от нас в их Барберри так... А сейчас то что? Англичане были англичанами, а не выходцами из Северного Алжира. Тут нет никакого расизма, просто констатация факта. Я хорошо помню удивление наших болельщиков от состава английской сборной: Джон Барнст, чернокожий, ну не фига же себе. Там стояли такие дородные докеры: Крисы Ворлды, Гарреты Саунгейты... Вот это была Англия! С ней — да, с ней мы хотели дружить. Мы все подражали англичанам, слушайте, мы почему такие, гадкие и мерзкие? Мы же выросли на их Битлз и на Слей, на Ирон Мейден и Моторсе, на Джуди Престон и Веном... Это удивительно! Мы всегда, не смотря, что англичанка на нас гадила и нам продолжает гадить, всю жизнь подражали Британии, во всём : в одежде, в музыке, в футболе, литературе. У нас доходила до абсурда, мы в «Трех мушкетёрах» жалели Бекингема, по сути шпиона, альфонса и прелюбодея. А теперь нам что предлагают, этот мультикультурный свинарник? Который не может определится, выходит он из Европы или где? Они всё ещё остаются! Пацанчики с Нижнего тракторного уже переработали восемьсот килограмм семечек за время Брекзита. А он всё ещё на месте. И это Джонсон на кого предлагают подражать, этого Бориса, с флегматик? Это что, мужчина?? Да перестаньте, такого отправить в город Иваново, через полчаса толпа сойдётся над этим телом, без хлеба и солью, но со зрелищами и кровью. Эта Англия, то чего от нас хочет? Чтоб мы стали такими же?

Другие цитаты по теме

Да, никто не понимает Англию, хотя все понимают английский язык.

Пусть рек твоих глубоки волны,

Как волны синие морей,

И недра гор алмазов полны,

И хлебом пышен тук степей,

Пусть пред твоим державным блеском

Народы робко клонят взор,

И семь морей немолчным плеском

Тебе поют хвалебный хор;

Пусть далеко грозой кровавой

Твои перуны пронеслись -

Всей этой силой, этой славой,

Всем этим прахом не гордись!

Грозней тебя был Рим великой,

Царь семихолмного хребта,

Железных сил и воли дикой

Осуществленная мечта;

И нестерпим был огнь булата

В руках алтайских дикарей;

И вся зарылась в груды злата

Царица западных морей.

И что же Рим? и где монголы?

И, скрыв в груди предсмертный стон,

Кует бессильные крамолы,

Дрожа над бездной, Альбион!

Бесплоден всякой дух гордыни,

Неверно злато, сталь хрупка,

Но крепок ясный мир святыни,

Сильна молящихся рука!

По одну сторону от меня сидел, раскинув лапы, громадный русский медведь. А по другую — огромный американский буйвол. А между ними затаился бедный, маленький английский ослик, и только он, один из трех, знал дорогу домой.

... известная категория англичан вспоена столь насыщенным экстрактом антисоциальности, что все уродства Нью-Йорка по сравнению с этим кажутся нездоровьем ребенка, объевшегося мороженым.

Свой кизяк малиной пахнет.

Ситуация, с моей точки зрения, весьма серьёзная. Я думал меньше о том, что происходит в Сирии, хотя это тоже очень серьёзно, а я думал над ультиматумом Терезы Мэй. Потому что, отвлекаясь от того, какие у неё доказательства и что она на самом деле думает, она всё-так должна была предполагать или ей, по крайней мере, должны были объяснить, что в той форме, какой ультиматум был представлен России, его практически было невозможно выполнить. Я называю это: «момент Сараево». Помните, когда в 1914-ом году Австрия предъявила Сербии ультиматум, который Сербия заведомо не могла исполнить, после покушения на австрийского эрцгерцога. И вот всё-таки Россия — не Сербия, и всё-таки отставной российский полковник — это не английский принц, наследный принц. И вот я пытаюсь понять, почему Тереза Мэй сделала то, что она сделала.

Горчаков отчасти уже нейтрализовал Уайтхолл заверением, что Россия считает Афганистан вне сферы русских влияний. И он очень не любил напоминаний о силе британского флота:

— Каракумов броненосцами не завоевать.

Англия всегда боялась конкуренции с Россией. Она постоянно сталкивала Россию с другими государствами. Полтора века назад английский премьер-министр, лорд Палмерстон, признался — «как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Тут нечего добавить! Пытаясь ослабить Россию, британцы всегда успешно сражались с нами чужими руками — французскими, немецкими, турецкими. Мне кажется, что революционный агитпроп Маяковского времён 20-х годов вполне отвечает реальности. Есть мировой капитал, «три толстяка», про которых все гениально угадал Олеша, — так и выглядит мировой империализм.

Мы говорили нашим британским коллегам, что вы заигрались и доиграетесь.

Каждый англичанин въезжает в Россию русофобом, а уезжает из неё русофилом.