Халед Хоссейни. И эхо летит по горам

Из тебя вышел толк.

Я тобой горжусь, Маркос.

Мне пятьдесят пять. Я всю жизнь ждал этих слов. Может, ещё не поздно? Нам с ней? Может, мы с ней слишком долго растрачивали слишком многое? А где-то внутри я думаю, что лучше оставить всё, как есть, делать вид, что мы не знаем, насколько не годились друг другу. Не так больно. Может, даже лучше, чем этот запоздалый дар. Этот хрупкий, дрожащий проблеск того, как оно могло бы меж нами статься. От этого родится лишь сожаление, говорю я себе, а что в нём хорошего? Ничего оно не принесёт. Потерянное нами невозвратимо.

И всё же, когда мамá говорит:

— Правда красиво, Маркос? — а я отвечаю ей:

— Да, мамá. Красиво, — что-то во мне начинает распахиваться, и я беру маму за руку.

Другие цитаты по теме

Разглядывая отцовское лицо на тех фотографиях, Пари ощущала в себе трепет, что всегда был с ней. Чего-то — или кого-то — не хватает в её жизни, неотторжимого от её существования. Иногда чувство бывало смутным, как посланье, отправленное с тёмных нехоженых дорог, с огромного расстояния, как слабый радиосигнал, далёкий, искажённый. А иногда нехватка чувствовалась так ясно, так близко, что ёкало сердце.

Ничего на свете не хотела я так сильно, как стать тем, кто утолит его печаль.

Недавно открыв для себя собственную историю, я с благоговением нахожусь в месте, столь полном этой самой историей, и вся она записана, сохранена. Чудо. Всё в этом городе чудо. Чудна ясность этого воздуха, что шлёпает водой по каменным берегам, чуден густой богатый свет, как он сияет будто бы отовсюду сразу.

Вот что гноит, портит мамину доброту, её акты спасения и храбрости. Тень задолженности. Требования и обязательства, которые она взваливает на спасённого. Свои благодеяния она использует как валюту: обменивает их на преданность и верность. Теперь-то я понимаю, почему Мадалини уехала много лет назад. Верёвка, что некогда вытянула её из омута, может стать петлёй на шее. Люди, включая меня в конце концов, неизбежно разочаровывают мамá. Не могут они вернуть того, что задолжали, так, как она хочет. Мамин утешительный приз — мрачное удовлетворение от собственной правоты, воля выносить приговоры со стратегически удачного шестка, поскольку это её люди подводят.

Меня это огорчает, ибо я вижу в том нужду самой мамá, её неуспокоенность, страх одиночества, ужас оказаться на мели, брошенной.

Но нет ему никакого забвенья. Пари витала над ним невозбранно — на краю зрения Абдуллы, куда бы он ни шёл. Она была как пыль, что цеплялась к его рубашке. Она была в тишине, что постоянно возникала у них дома, что подымалась меж их слов, иногда холодная, пустая, а иногда набрякшая от всего несказанного, словно туча, полная дождя, что никак не прольётся. Бывало, ночами ему снилось, что он опять в пустыне, один, вокруг горы, а вдали мигает крошечный всплеск света — то есть, то нет, то есть, то нет, будто шлёт ему весточку.

Быть уверенным в близком человеке – это как пить горячий чай, завернувшись в плед, – но только без насморка и больного горла. Счастье – это когда ты окружен любимыми людьми и знаешь, что они чувствуют к тебе то же самое. Время никого не лечит, оно приносит умиротворение.

— Ты ее правда любишь?

— Это же мой ребенок. Это моя кровь, моя душа. Неважно, мальчик это или девочка. И родила ее любимая женщина.

Когда нежная привязанность копится в нас на протяжении многих лет, мысль, что мы можем её на что-то променять кажется обесцениванием нашей жизни... И мы можем начать охранять наши страсти и наше спокойствие, как мы поступаем с другими сокровищами...

Но он не испытывал особой симпатии к самым могущественным мужчинам и женщинам страны, единственной заслугой которых было то, что они родились с правильным именем. Он сам был рождён в самой правильной для величия семье, но своей главной заслугой считал то, что отвернулся от неё.

Я растворюсь в тебе, моя заря,

Умоюсь тёплыми лучами.

Слеза застынет каплей янтаря,

А голос мой стихами.

То нахожу сей миг, то вновь теряю.

Брожу один во мгле немой.

Когда ты рядом, сердце тает,

И наполняется весной.

Однажды душами сроднимся,

Ты тихо позовешь меня.

И в небе полуночном загорится

Созвездий новая семья.