Фамильярность превосходящего нас человека озлобляет, так как мы не можем расплатиться с ним той же монетой.
Познавший самого себя — собственный палач.
Фамильярность превосходящего нас человека озлобляет, так как мы не можем расплатиться с ним той же монетой.
Философ противится тому, чтобы быть обманутым. Почему бы и нет? Что истина ценнее видимости, — простой моральный предрассудок, вообще самая бездоказательная гипотеза, какая только есть на свете.
Кто собой доволен, тот застрахован от простуды.
Разве простудилась хоть раз в жизни женщина, которая знала, что она хорошо одета? Даже в том случае, когда она была полуодета.
Нравственности предшествует принуждение, позднее она становится обычаем, еще позднее — свободным повиновением, и, наконец, почти инстинктом.
Женщину считают глубокомысленной, отчего же?
Оттого, что никак не могут доискаться причин её действий. Причина её поступков никогда не лежит на поверхности.
Я не бегу от близости людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество.