Своим рожденьем кто бы ни был на подчиненье обречен, он в той же мере и престолу подчиняться был рожден.
Должно быть, очень плохо я воспитан,
Что, грубо нарушая все приличия,
Не вижу в русском рабстве неумытом
Ни избранности признак, ни величия.
Своим рожденьем кто бы ни был на подчиненье обречен, он в той же мере и престолу подчиняться был рожден.
Должно быть, очень плохо я воспитан,
Что, грубо нарушая все приличия,
Не вижу в русском рабстве неумытом
Ни избранности признак, ни величия.
Рабство? О нет, нет! Мы против! Разумеется, мы вынуждены ввести его в своих владениях или на заводах — это в порядке вещей, но хвалиться такими делами? Это уж безобразие!
В глубине души я чувствую отвращение к Пруссии: королевский абсолютизм, в неестественном сочетании с парламентом, — это ведь как подлая женщина, избравшая себе мужа с единой целью — обманывать его!
— «Неупокоеные души предаём мы заключению в могилы проклятые». На кой хрен, всё здесь блин, стихотворное.
— Стэн! Помоги, она сожжёт меня заживо.
— Двадцать восемь лет. Я проработал шерифом двадцать восемь лет, и меня ни разу не привязывали к столбу. А ты здесь ровно неделю...
— Стэн! Берегись, сзади!
— Гос-с-спади, баба! Тебе говорили, что ты похожа на пожёванную сраку? Ай! Я ненавижу эту работу.
[Король Георг]
Вы говорите, что наша любовь опустошает,
И вы больше не можете так.
Но именно вы будете недовольны, когда я покину вас…
И нет, не уходите от предмета разговора,
Потому что вы – мой любимый предмет,
Мой милый, покорный предмет,
Мой верноподданный, королевский предмет,
Отныне и во веки веков…
Вы вернетесь,
Как прежде,
Я продолжу борьбу и выиграю войну
За вашу любовь,
За вашу похвалу.
И я буду любить вас до конца своих дней,
Когда вы уйдете,
Я сойду с ума.
Так не разрушайте то, что было между нами,
Потому что в решающий момент
Я убью ваших друзей и близких,
Чтобы напомнить вам о моей любви!
Таможенник должен быть готов вступить в схватку, получить очередь в упор и вернуться на рабочее место.
Брак — ячейка общества, в которой состоят господин, госпожа и пара рабов; всего же двое.
Мужчины спокойно уступили бы женщинам господство над миром, если бы те согласились признать, что только мужчина может хорошо водить машину.
Я хорошо знаю, что нельзя обойтись без господства и без рабства. Каждому человеку рабы нужны как воздух. Ведь приказывать так же необходимо, как дышать. Вы согласны со мной? Даже самому обездоленному случается приказывать. У человека, стоящего на последней ступени социальной иерархии, имеется супружеская или родительская власть. А если он холост, то может приказывать своей собаке. В общем, главное, чтобы ты мог разгневаться, а тебе не смели бы отвечать.