Четверть века в трудах, да в заботах я,
Все бегу, тороплюсь да спешу,
А как выдастся время свободное,
На погост погулять выхожу.
Там на кладбище так спокойненько,
Ни врагов, ни друзей не видать,
Все культурненько, все пристойненько,
Исключительная благодать.
Заболели мы автомашинами:
Дай нам «Волгу», «Москвич», «Жигули»,
Обеспечь запасною резиною,
И гараж вынь хоть из-под земли.
А на кладбище так спокойненько:
Каждый в личном своем гараже,
Все культурненько, все пристойненько,
Все наездились вдоволь уже.
Вот, к примеру, захочется выпить вам,
А вам выпить нигде не дают,
Все скрипят да грозят вытрезвителем,
Да в нетрезвую душу плюют.
А на кладбище так спокойненько,
От общественности вдалеке,
Все культурненько, все пристойненько,
И закусочка на бугорке.
Старики, я Шекспир по призванию,
Мне б Гамлетов писать бы, друзья,
Но от критиков нету признания,
От милиции нету житья.
А на кладбище, по традиции,
Не слыхать никого, не видать,
Нет ни критиков, ни милиции,
Исключительная благодать.
В заповеднике (вот в каком — забыл)
Жил да был Козел — роги длинные, -
Хоть с волками жил — не по-волчьи выл -
Блеял песенки, да все козлиные.
Например, Медведь — баламут и плут -
Обхамит кого-нибудь по-медвежьему, -
Враз Козла найдут, приведут и бьют:
По рогам ему и промеж ему...
Не противился он, серенький, насилию со злом,
А сносил побои весело и гордо.
Сам Медведь сказал: «Робяты, я горжусь Козлом -
Героическая личность, козья морда».
Каждый новый день я открываю глаза
В надежде, что луна уже скрылась за облака
И длинная дорога солнцем вновь озарена.
Бессонница – она свела меня с ума.
Вновь заплутаю я в потоке этих странных мыслей,
Порой безумных, совсем не имеющих смысла,
Сменяющихся быстро и так туманящих разум,
Вроде бы ни о чём, а вроде обо всём и сразу.
И с этим беспорядком в голове
Я выйду на балкон в беспримерной тоске,
В нелепой суете ночного города
Вспомню я, что всё ещё не так плохо ведь.
Жив я, Слава Богу, и здоров,
В отличие от многих имею свой кров,
В кругу своей семьи встречаю вечера,
Уже за это благодарен Богу я.
Иногда прошлое, которое должно было умереть, безжалостно проявляется в приступах воспоминаний и волшебных снах. В таком случае человек может обрести покой, только если он забудет все. Суть в том, что время — единственный друг забвения, а дружба вечной не бывает. Покой — это роскошь, и те кому не досталась трава забвения, получить ее могут, только заснув навеки.
Проникновенье наше по планете
Особенно заметно вдалеке:
В общественном парижском туалете
Есть надписи на русском языке!
А в общем, Ваня, Ваня, Ваня,
Мы с тобой в Париже -
Нужны как в бане пассатижи!
Москва часто казалась ей, коренной столичной жительнице, двойственным городом — сквозь понятный, рациональный, легко постижимый внешний слой сквозил второй, непредсказуемый, живущий в своем темпе и по своим законам. Так и сейчас: откуда в седьмом часу вечера, в предпраздничной горячке за неделю до Нового года, вдруг взялось в воздухе это медлительное умиротворение, созерцательность большого сонного кота, грезящего, глядя суженными янтарными глазами на пламя свечи, горящей в темной комнате? Как будто что-то невидимое само по себе жило и дышало на этих улицах, где снег мгновенно превращался в сырую слякоть, где от бесконечной череды светящихся окон и вывесок он не был белым — только алым, голубым, зелёным, жёлтым...
И однажды как-то на дороге
Рядом с морем — с этим не шути -
Встретил я одну из очень многих
На моем на жизненном пути.
А у ней — широкая натура,
А у ней — открытая душа,
А у ней — отличная фигура, -
А у меня в кармане — ни гроша.
Ну а ей — в подарок нужно кольца;
Кабаки, духи из первых рук, -
А взамен — немного удовольствий
От ее сомнительных услуг.
«Я тебе, — она сказала, — Вася,
Дорогое самое отдам!..»
Я сказал: «За сто рублей согласен, -
Если больше — с другом пополам!»
Cлайд с цитатой