— Твой босс разговаривает сам с собой. И с призраками. Он плачет от жалости к себе, и это не во сне. У него совсем крыша поехала.
— А ты что же, психолог или наркобарон? Потому что я их частенько путаю.
— Твой босс разговаривает сам с собой. И с призраками. Он плачет от жалости к себе, и это не во сне. У него совсем крыша поехала.
— А ты что же, психолог или наркобарон? Потому что я их частенько путаю.
— Что, не в твоем вкусе? В ФБР тебя не научили замечать скрытые женские сигналы? Она тебе такие знаки внимания посылала, а ты ей даже не улыбнулся.
— Видишь коробку для чаевых — полная, а пончики здесь не очень.
— Не верится, что ты один из тех красавчиков, которые даже не знают, что они красавчики.
— Ты со мной заигрываешь?
— Просто подмечаю, что если ты оглянешься вокруг и вытянешь палку из задницы, то сможешь сорвать куш.
— Пока я не закрою дело — ты единственная женщина в моей жизни.
— Ты психолог, ты лучше меня это должен понимать.
— Распространённое заблуждение... Психолог по работе не всегда психолог в жизни. Есть у меня один друг — писатель, областного масштаба. В год по роману пишет и всё о любви, о женской судьбе. И так он их тонко понимает, так верно. А в жизни — одна жена сбежала с музыкантом, другая — изменяла направо и налево, а третья, вообще, — квартиру отобрала и в одних штанах на улицу выпустила. Вот такой вот знаток женских душ.
Моргенштерн: Бывало, я сидел на наркотиках, п*здец, торчал жестко, как в не себя х*ярил.
Сабуров: Да мы поняли, можно было спокойней об этом говорить.
— Шрамы закаляют характер. Особенно с хорошей историей.
— Да, если сможешь ее рассказать.
Их лучшие помощники – зеленые человечки. Именно они провоцируют все невероятные события в его жизни. Например, по их вине любимый не может звонить в выходные. Писать тоже не может. Их проклятые инопланетные корабли блокируют сигналы сотовых операторов, заставляют телефон садиться, а иногда они просто похищают все средства связи. Возможно, ты деликатно напомнишь о существовании компьютера или еще хуже того – планшета. Он сделает удивленные глаза, возьмет за руку и с ходу перейдет к обсуждению вашей неземной любви.
Люди часто говорят, что мне не следует называть себя атеистом, а лучше называть себя агностиком. По их мнению, я не могу знать, что Бога нет, а значит я агностик. Но Бертран Рассел великолепно ответил подобным советчикам много лет назад. Он сказал: «Множество вещей так или иначе находится вне сферы абсолютного знания, но позвольте мне предложить вам сведения о том, что на орбите Венеры вращается заварной чайник, однако положение этого чайника таково, что мы не можем его видеть. И если кто-то будет утверждать, что такой чайник существует, я не буду заявлять, что он не прав. Но я останусь в границах здравого смысла, если построю всю свою жизнь — и проживу ее счастливо — на том убеждении, что никакого чайника на орбите Венеры не существует». Вот почему я называю себя атеистом.
— Это наркотики, да?! Тебе прислали наркотики?!
— Хотелось бы, но мне приходится ходить за ними, как и всем остальным.
— Ну как, прошло не очень?
— Я единственный коп, который выполняет свою работу, а меня за это вызывают на ковер!