Поскольку у нас пароход сказочный, а пассажиры заколдованы злым волшебником Карлой Марлой и работать не умеют. Зато очень хорошо поют. Когда они видят вновь подходящую баржу с подарками, выходят на палубу с гармошками, с балалайками, играют и поют песни. Чудные какие-то песни, странные.
— Тонем, — говорят, — дыры в бортах. Вода хлещет, затыкать нечем.
— Так дойдите до берега и спасайтесь. Вот же он, берег, рядом.
— Нет, что вы, мы на берег никак не можем. Потому что для исхода на берег у нас еще теория причализации не разработана.
— А без теории, просто так вы не можете?
— Не можем, потому что мы заколдованные.
— А кто же вас может расколдовать?
— Никто нас не может расколдовать. Потому что Карла Марла нас заколдовал, а сам помер. И Фриц Ангелочек помер. И Лукич остался вечно живой, то есть обратно ж помер.
Стоит ли сердить кого-нибудь или затевать ссору, если гнев на лице противника пагубно отражается на собственном здоровье?
Камень, упавший в воду, знает ровно столько же о кругах, которые пошли по воде, сколько знал Зербино о том смятении, которое поднялось во дворце после его ухода.
Разум и чувства находятся в контрах не потому, что природа сотворила женщин при свете дня, а мужчин в темное время суток, а потому, что мы слишком поверхностно смотрим на отношения и даже не пытаемся увидеть то, что скрыто за обнаженным телом.
Есть люди до того в своем собственном сознании безукоризненные, то любую подлость совершают как бы невзначай и непременно — с позиций честности, «по зову долга».
Будь у них девиз, он звучал бы следующим образом: «Приходи и проведи с нами несколько унылых лет, прежде чем тебе начнут отказывать внутренние органы».
Если бы каждое выстраданное или брошенное сгоряча «чтоб ты сдох!» сбывалось, населения Земли здорово бы поубыло…
Cлайд с цитатой