Офицер

— Вы не понимаете — если вернемся — они нас потопят! Перевернут лодку!

— Не пугай. Ну-ка, женщины, наляжем на весла.

— Из ума выжила? Мы посреди Северной Атлантики! Вы хотите жить или умереть?

— Я ничего не понимаю, что вы за люди? Там же ваши мужья, ваши сыновья! Здесь же полно места в шлюпке.

— И станет на еще одно больше, если ты свой рот не закроешь!

— Тонем, — говорят, — дыры в бортах. Вода хлещет, затыкать нечем.

— Так дойдите до берега и спасайтесь. Вот же он, берег, рядом.

— Нет, что вы, мы на берег никак не можем. Потому что для исхода на берег у нас еще теория причализации не разработана.

— А без теории, просто так вы не можете?

— Не можем, потому что мы заколдованные.

— А кто же вас может расколдовать?

— Никто нас не может расколдовать. Потому что Карла Марла нас заколдовал, а сам помер. И Фриц Ангелочек помер. И Лукич остался вечно живой, то есть обратно ж помер.

— Старый банк был красивым...

— Его грабили.

— За красоту надо платить.

— Да с чего вы взяли, что я молоденькая?

— Ну... С чего... Просто смотрю на вас... — Офицер в первый раз за весь разговор улыбнулся.

— А что в вашем понимании значит молоденькая?

— Это значит... ну... моложе меня, — нашелся офицер.

— И сколько мне, по-вашему, лет?

— Семнадцать... двадцать... какая разница?

— Двадцать три! — победительно сообщила Таня. И тут молодой офицер... расхохотался.

— И что тут смешного? — поинтересовалась Таня.

— А мне — двадцать два! — не прекращая смеяться, выдавил из себя офицер. — Получается, что вы старше меня!

— Я думала, вам больше.

— В самом деле?

— У вас виски седые. Этого почти не видно, потому что волосы русые. Но все-таки немножечко видно.

— Так ведь война, Таня.

— Я как-то об этом не подумала... Извините.

— Я видел, как он носил трупы.

— Какие трупы?

— Трупы всех, кто здесь находится.

— Вот он, сермяжный воин, который сломит шею врагу и выведет Россию на светлый путь... Выведешь, братец, Россию на светлый путь?

— Так точно, Ваше Высокоблагородие! Выведем!

— А я вот не беру взяток! Вот так!

— На одно жалованье живёте что ли?

— Вам никто и не даёт! Место у вас такое, недоходное. Вот кабы вам давали, а вы не брали, так тогда и хвастаться можно было.

— Гражданским запрещён вход на эту пристань!

— Глубоко сожалею — не знал. Если встречу их, поставлю вас в известность.