Марта Кетро. Все девочки снежинки, а мальчики клоуны

Разумеется, мы живём в мужском мире по мужским законам, нас там и сям подстерегают случаи отвратительного сексизма, насилия и ущемления прав. Но комфортно ли в этом мире им — мужчинам, которые его организовали? Казалось бы, ответ на классический вопрос «кому на Руси жить хорошо?» должен быть однозначным: молодому сильному парню открыты все социальные дороги, в личной жизни статистика тоже в их пользу, десять девчонок по-прежнему не могут поделить девять ребят, а патриархальный семейный уклад устраивает довольно многих женщин. И всё же есть вещи, в которых мужчине часто отказывают, — и это очень простые человеческие проявления. Мужчина не имеет права бояться. Самое ужасное обвинение, которое мальчик слышит ещё с горшка, – ты трус! У мужчины нет права на фобии, только женщина может отказываться летать самолётом и ненавидеть пауков. Вообще сомневаться — не мужское дело. Самец обязан излучать уверенность, на любое опасение отвечать «прорвёмся, разрулим, я всё сделаю». И, разумеется, он не должен плакать. Настоящий мужик, едва выбравшись из памперса, храбро закусывает губу и сносит любые бедствия насухо — от прививки до смерти обожаемого хомяка. Ему отказано в сентиментальных слезах, в слезах сострадания, обиды, печали, боли и любви. Пожалуй, может немного поплакать на похоронах кого-то близкого, и на этом всё. Особо тонких эмоций тоже лучше не демонстрировать. Парню позволено ржать и слегка огорчаться, всё остальное, как восемь оттенков розового — для баб. Естественно, что при таком жестоком воспитании мы получаем в свои ручки довольно кривые бонсаи, которые выросли, пытаясь хоть как-то выживать, соответствовать этим адским стандартам и при этом не сломаться. Получилось не у всех. Но самое печальное – найдётся удивительно много женщин, которые, прочитав всё это, спросят – а что не так? Разве мужчина не должен быть сильным, храбрым, сексуальным и неуязвимым? Он может, но не обязан, по крайней мере круглосуточно. Точно так же как и мы не обязаны постоянно разгуливать на каблуках, при макияже и в мини, иметь идеальную фигуру и безупречно готовить. Всё это две стороны одной фальшивой медали – образы совершенного самца и самки, которые кругом друг другу должны.

Другие цитаты по теме

Вообще, бойтесь упёртых: когда некто подходит к миру с готовым шаблоном, не стоит в него втискиваться. Как правило, какие-то важные части вашего организма всё равно будут торчать наружу, и отрезать их садовыми ножницами вы не захотите.

Но брутальный самец всё равно нужен девочкам, прежде всего для того, чтобы исполнять их желания. Я тебе отдаю часть своей свободы (и писечку), а ты меня балуешь. Договор в целом неплохой — любые договоры хороши, коль скоро всех устраивают,  — если бы обе стороны не жульничали.

За всей этой ложью редко стоит какое-то ужасное коварство. Чаще только страх — потери или одиночества. Женщина боится, что больше никого не найдет.

Мнения разделились, когда я дошла до общей концепции отношений. Условно говоря, есть женщины-партнёры и есть женщины катализаторы. В первом случае будет много дружбы, взаимодействия и совместного развития. А во втором женщина больше работает музой, раскрывая в мужчине потенциал, становясь инструментом и призом одновременно. Кроме того, я услышала теорию о людях-ключах: когда ты что-то вроде стола с множеством ящиков, а другие люди для тебя ключи. Человек тем ценней, чем больше твоих ящиков он способен открыть — а значит, тем ярче ты сможешь с его помощью проявиться. Кто-то способен находить тайники, о которых ты сам не подозревал. Есть люди-отмычки, вкрадывающиеся туда, где их не ждали. Есть люди-ломы, способные только разворотить и разграбить.

— За мной был долг...

— Кому?

— Её брату.

— Ясно. Значит, не было выбора?

— Да.

— Но ты теперь свободен...

— Разве?

— Нет... Не думаю. Ты убил мою подопечную и мы с ней были близки. Око за око, Джон.

Я стою на перепутье,

Будто сердце разорвали,

И боюсь проснуться иль уснуть я,

Чтоб глаза тебя не потеряли.

А себя давно я утеряла,

Не уйти от ласк мне твоих нежных...

Не хочу, чтоб только я узнала,

Будто все это ненужные надежды...

— Рюмин, ты зачем ко мне переехал?

— Ну как, чтобы научиться забивать гвозди в стену, раньше я всегда скотчем обходился...

— Смешно. А если попробовать серьёзно и честно — ты собираешься строить нормальные, семейные отношения?

— А мне кажется, у нас и так всё нормально.

— Видишь ли, Рюмин, любые отношения... они должны развиваться, если этого не происходит — они прекращаются.

— Ты ещё забыла добавить, что у меня нет чувства ответственности.

— У тебя нет чувства ответственности.

— Мы — болваны!  — повторил он.  — Что-то мы не усекли в этой жизни. Я, знаешь, стал завидовать ребятам, у которых есть семья. И не вторая, а первая. Ну, было у них там что-то, было. Она хвостом крутила, он рыпался, но в общем-то перевалили они через эти рыданья, и вот они уже друг для друга родные люди. Я ведь, Паш, мог бы с Маринкой жить-то. Мог.

— Ну, вспомнил!  — сказал я.  — Сколько ты её не видел?

— Шесть лет. А снится мне каждую ночь. Полгода назад, помнишь? Я позвонил? Я в этот день Маринку в метро встретил. Не встретил, а просто стоял, читал газету, поднял глаза — она передо мной стоит. Фейс ту фейс. Я даже не смог ничего сказать. Она стоит и плачет, не всхлипывает, ничего, просто слёзы льются. И вышла сразу. На «Комсомольская — кольцевая». Ушла и не обернулась.

Бревно некоторое время шел молча, потом тихо и даже как-то жалко сказал:

— Ну я, конечно, пытаюсь от неё загородиться. Работой, поездками, наукой... Но надолго этого не хватит. Я на пределе.

— Ты что-нибудь собираешься делать?

— Не знаю. Там какая-никакая, но семья у неё с этим артистом, сам я тоже... не соответствую званию вольного стрелка. Но жить так не могу. Не знаю.

... Мужчина неизменно обещает женщине, которую и понять-то порой не в силах, гораздо больше, чем способен дать.

Тебе объяснить, что такое осень в душе? Из всех мужчин она выбрала одного, но не он стал ее мужем.