Обречённый на смерть лишь убивает время в ожидании своего конца.
Лора умерла два дня назад. Тебя я потерял задолго до этого.
Обречённый на смерть лишь убивает время в ожидании своего конца.
Есть люди, которых я бы тоже хотела вернуть. Сотни их. С тех пор как я вступила в Разведотряд, на моих глазах каждый день кто-то погибал. Но ты ведь понимаешь... Рано или поздно все, кого мы любим, умирают.
– Тебе не кажется, что прощание с ребенком сделает твою смерть еще тяжелее?
– Но разве это того не стоит?
У каждой каменной плиты много запятых,
Земля возьмет цветы, а небо напомнит о них.
Они нас видят с высоты в облике святых,
А мы запомним навсегда вечно молодых.
Не узнать теперь другим, как ты был убит,
Как подвел тебя твой голос, порвав струну,
Что за кубок до конца был тобой испит, -
Не проведать никому, что ты был в плену.
Я и так уже предвижу, как верный скальд
Обрисует твою стать и изгиб бровей
И, настроив на лады деревянный альт,
Понесет тебя, как взятый в бою трофей.
Прикрываясь твоим именем по пути,
Будет нищий хлеб выпрашивать на ветру,
И герольды будут доблесть твою нести
И истреплют, словно вражескую хоругвь.
Менестрели налетят, как мошка на свет,
И такого напоют про любовь и боль,
Что не выяснить уже, жил ты или нет, -
Не узнать тебя боюсь я, о мой король...
Я не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу, чтобы ты уходила. Я не смогу вынести это. Возьми меня с собой.
Когда рождается младенец, то с ним рождается и жизнь, и смерть.
И около колыбельки тенью стоит и гроб, в том самом отдалении, как это будет. Уходом, гигиеною, благоразумием, «хорошим поведением за всю жизнь» — лишь немногим, немногими годами, в пределах десятилетия и меньше ещё, — ему удастся удлинить жизнь. Не говорю о случайностях, как война, рана, «убили», «утонул», случай. Но вообще — «гробик уже вон он, стоит», вблизи или далеко.