Марина Юденич. Нефть

Я просто не терплю иллюзий. Они — опасная штука, потому что следом, когда иллюзии рассеиваются, как дым, а рассеиваются они непременно, становится очень плохо. Так плохо, что лучше отказаться от той короткой радости, что заклубится вроде бы в тумане иллюзий.

Другие цитаты по теме

Где она, эта Родина? Ты оторви задницу-то от итальянского кресла, прокатись километров за сорок отсюда — оглянись по сторонам. А лучше — на вокзал, помнишь еще — что это такое? А оттуда — электричкой по родным полям и весям. Ты народу в глаза загляни. Людям. Если встретишь людей. А этого я тебе обещать не могу, потому что народ давно превратился в скотину. Спившуюся, ленивую, тупую скотину, насосавшуюся дешевым пивом, независимо от пола и возраста.

Когда ситуация выходит из-под контроля, ее надо довести до абсурда. И ситуация перестанет быть. Как таковая. Потому что станет бредовой, психической, как минимум — опасной. Как максимум — угрожающей катастрофой.

Личные качества, которые в обыденной жизни украшают обычного человека, приносят ему любовь, уважение окружающих и добрую память после того, как покинет сей праведный муж этот мир, в случае, когда речь идет о властителе, оборачиваются, как правило, большими неприятностями и даже катастрофами для народа, управлять которым он имеет несчастье. Вернее, впрочем, будет сказать, что это народ имеет несчастье обрести такого правителя. И наоборот. Свойства натуры, в обычной жизни осуждаемые и порицаемые, для особы правящей оказываются не только полезны, но и необходимы.

Они разнятся уже по природе, потому что погоня — всегда действие, притом сопряжено с напряжением, душевным и телесным, бешеным током крови, отчаянным — на грани возможного — биением сердца, лошадиным выбросом адреналина, который бодрит и оживляет, швыряет вперед, спиралью скручивает мышцы и, отпустив внезапно, заставляет творить невозможное. Погоня — это жизнь на предельных оборотах. Но — жизнь. Ожидание — всегда маленькая смерть. Мучительное или не очень, но занимающее время и душу, отвлекающее от всех прочих мыслей и дел, заполняющее собою все — сознание, волю, память. Вытесняющее любые иные желания, кроме желания дождаться кого-то или чего-то. А еще оно убивает время — не сразу, а постепенно, будто введя в поток времени какой-то хитрый препарат из тех, какими пользуются анестезиологи, усыпляя больного на операционном столе — и время сначала просто замедляет ход, потом начинает ползти совершенно черепашьим ходом, потом едва передвигает стрелки, наконец, останавливается вовсе. Но этого никто не замечает, ибо все заняты ожиданием, подчинены и послушны только ему, глядят на замершие стрелки и корят себя за то, что слишком часто смотрят на часы. Вот так — подчиняясь ему, ожиданию, — жизнь постепенно замирает. И наступает маленькая смерть.

— За что ты их наказываешь, Марвин?

За то, что они ведут себя не так, как мне хотелось бы. И ничему не учатся.

По общебуддийским представлениям есть три коренных яда, из которых возникают все страдания и заблуждения.

Неведение о своей природе.

Отвращение.

Привязанность.

Если верить ребятам, обладающим лишь поношенными халатами и гребаной уймой свободного времени, мы все отравлены. Это хорошая новость, полагаю. По крайней мере, не чувствуешь себя оторванным от человечества.

Мир иллюзорен, но не статичен. То есть в чем-то старики, разумеется, были правы, и каждый из нас является иллюзией каждого и создателем каждого. Мир — это гобелен, сплошное переплетение иллюзий. Вот мы встретились, и наши иллюзии переплелись, на какое-то время оба мы стали реальнее, но все равно не стали реальными. Я слышал, что мир, любой мир, — дело рук сумасшедшего, слышал и о том, что мир — это всего лишь текст, и все кончится тогда, когда читающий перелистнет последнюю страницу. Но это только легенды. Просто легенды, которые вполне могут оказаться правдивыми, и что? Наш мир уже существует с тем же правом, с каким существуют и другие миры, он уже оброс иллюзиями, создал свое тело и породил новые иллюзии, чтобы те, в свою очередь, стали чуть более реальны. Богу достаточно вздоха, остальное сделают круги на воде или нити, они сами сплетут свой гобелен. Для тебя реально то, во что ты веришь, или то, во что верят те, в кого ты веришь. Иллюзия цепляется за иллюзию, хотя Бог давным-давно забросил

обожженные горшки и пошел искать себе новое хобби. А иллюзии живут. Я вообще не знаю, что может быть более приспособлено к существованию, чем иллюзии. Разве что ошибки человеческие… так и они, по сути, иллюзорны.

Человеку проще придумать, что он видит (из предыдущего опыта распознавания), чем объяснить, что он увидел впервые.

Так устроен мир. Мы не всегда получаем то, чего хотим. Хотим комфортно жить в иллюзиях... но от фантазий тоже устаёшь. Иногда нужно принимать реальность.

There was a time when we held one another

Baring our souls in the light of the flame.

Those were the days now,

I've lost my illusions

Sometimes I wake in the night

and I call out your name

Lorelei.

Если иллюзия контроля над ситуацией — единственный контроль, доступный тебе, если иллюзия свободы — единственная свобода, которую ты знала, тогда тебе лучше иметь богатое воображение и черпать хоть какую-то удовлетворённость в своих фантазиях, потому что другой удовлетворённости просто не получить.