Когда выстрелишь в животное, а оно не умрет — стреляй, пока не умрет. Не дай им страдать. Иначе я тебя пристрелю.
Уж не знаю, почему меня так расстраивал вид умершего животного, коль скоро человеческая смерть меня совсем не трогала. Наверное, потому что животные были прекраснее, и в них не усматривалось никаких признаков разложения, в то время как даже в наилучшем из людей всегда можно найти какую-то вину или порок, из-за которых он кажется заслужившим смерть.