Терри Пратчетт, Нил Гейман. Благие знамения

Другие цитаты по теме

– Может, начнут террористы?… – предположил Азирафель.

– Не из наших, – заявил Кроули.

– И не из наших, – сказал Азирафель. – Хотя наши, разумеется – борцы за свободу.

– Ты поступил просто низко, – сказал Азирафель, шагая по пустому коридору.

– А что я такого сделал? – удивился Кроули, открывая одну дверь за другой.

– Там люди стреляют друг в друга!

– Именно, и что с того? Их никто не заставлял. Они сами этого хотели. Я просто помог им. Рассматривай это, как мир в миниатюре. Свобода воли для всех. И полная непостижимость, разве не так?

Азирафель молча смотрел на него.

– Ну ладно. На самом деле никого не убьют, – сокрушенно признался Кроули. – Все чудесным образом спасутся. Иначе какое же тут веселье?

Азирафель успокоился.

– Знаешь, Кроули, – начал он, – я всегда говорил, что на самом деле, глубоко внутри, ты…

– Ладно, ладно! – оборвал его Кроули. – Может, растрезвонишь теперь на весь божий свет?

– Забавно, да, как мы попались? Забавно, если я сотворил добро, а ты – зло, а?

– Не забавно, – сказал Азирафель.

Аспид смотрел, как падают капли.

– Нет, – сказал он по здравом размышлении. – Наверное, нет.

– Так что нам теперь делать?

– Попробовать выспаться.

– Тебе не нужен сон. И мне не нужен сон. Зло никогда не спит, а Добро неусыпно.

В них определенно было что-то очень странное, решила она. Азирафаэль снова поклонился.

— Так рад, что помог, — сказал он.

— Спасибо, — холодно сказала Анафема.

— Теперь мы можем уезжать? — спросил Кроули. — Спокойной ночи, мисс. Садись, ангел.

Ах. Ну, это все объясняло. Теперь она могла не волноваться о своей безопасности.

– Я просто хочу сказать, – добавил он, – если мы не сможем выпутаться… я буду знать, что глубоко внутри в тебе была искра добра.

– Ну конечно, – с горечью в голосе отозвался Кроули. – Только этого не хватало.

Азирафель протянул ему руку.

– Я рад, что мы встретились.

Кроули пожал руку Азирафеля.

– Увидимся, – сказал он. – И вот что, Азирафель…

– Да?

– Запомни: я буду знать, что глубоко внутри ты был негодяем ровно настолько, чтобы мне понравиться.

– И в любом случае, не понимаю, что плохого в том, чтобы различать добро и зло?

– Должно быть что-то плохое, – рассудительно сказал Азирафель, но по тону его было понятно, что он тоже этого не понимает и это вызывает у него некоторое беспокойство.

– Не то, чтобы я не был с тобой согласен, – сказал ангел, шагая по траве. – Просто я не могу не подчиниться. Мне сие не дозволено, и ты знаешь об этом.

– Мне тоже, – буркнул Кроули.

Азирафель глянул на него искоса.

– Неужели? – сказал он. – Ты же все-таки демон.

– Угу. Но наши одобряют только неподчинение самого общего свойства. А в конкретных случаях они принимают самые жесткие меры.

– То есть в случае неподчинения их конкретным приказам?

– Вот-вот. Ты даже представить себе не можешь.

– Но когда мы победим, жить станет лучше! – хрипло проговорил ангел.

– Но не так интересно. Послушай, ты же знаешь, что я прав. Ты будешь не более счастлив с арфой в руках, чем я с вилами.

– Ты прекрасно знаешь, что мы не играем на арфах.

– А мы не пользуемся вилами. Это была фигура речи.

– Видишь ли, в зле всегда заложены ростки его поражения, – сказал ангел. – Сама его природа – отрицание, и именно поэтому включает в себя уничтожение, даже в минуты кажущейся победы. И не имеет значения, насколько его план грандиозен, отлично спланирован, защищен от ошибок – по определению свойственная злу греховность обрушится на самих злоумышленников. И не имеет значения, насколько они преуспеют в делах своих, ибо в конце сами они призовут гибель на головы свои. И замыслы их разобьются о скалы неправедности, и низринутся они в пучину забвения, и исчезнут бесследно.

Кроули задумался.

– Да нет, – сказал он наконец. – Готов поспорить, кто-то просто прокололся.