Этот старый мир весьма забавен. Над ним нельзя не смеяться. Ведь, если не смеяться, можно сойти с ума.
— Единственное, что я вижу, — это темнота, — пожаловался Эрик.
— Не-а, ее ты тоже не видишь.
Этот старый мир весьма забавен. Над ним нельзя не смеяться. Ведь, если не смеяться, можно сойти с ума.
— Единственное, что я вижу, — это темнота, — пожаловался Эрик.
— Не-а, ее ты тоже не видишь.
Такие штуки, как параллельные вселенные, действительно существуют, хотя «параллельные» — не совсем правильное определение. Вселенные переплетаются и закручиваются вокруг друг друга, как ткань из обезумевшего ткацкого станка или эскадрон новобранцев с глухотой на правое ухо.
А сейчас у Черна болела голова. Он чувствовал себя так, будто ему следовало лечь спать еще несколько недель назад.
Но в этом-то и кроется профессионализм — нельзя идти на поводу у собственного лентяйства.
Ваймс знал лишь одно: глупо надеяться совершить что-то глобальное, например установить мир во всем мире, устроить счастье для всех, но каждый может сделать какое-нибудь маленькое дело, благодаря которому мир станет хоть чуточку лучше.
К примеру, застрелить кого-нибудь.
А потом начнутся всякие там войны, полезут чудовища и все такое прочее. Большая часть истории просто отвратительна — если рассмотреть ее внимательно.
Они ещё бросали в воздух цветы и шляпы. Шляпы были вырублены из камня, но традиции — прежде всего.
Собирая мир, Создатель выдал на-гора массу выдающихся, оригинальных и вообще прекрасных идей. Однако сделать мир понимаемым в его задачу не входило.
Всем известно, что если соединить вместе восемь цветов радуги, то получится белый цвет. Но всяк видящий знает: чернота также состоит из восьми цветов...
Просто нелепо разрушать мир до основания ради того, чтобы понять, правильно ли он устроен.