Потом поймешь — ничто не повторится, потом поймешь — все было наяву, когда посмотришь из окна больницы на первую весеннюю листву.
Весна всегда начинается с неба.
Потом поймешь — ничто не повторится, потом поймешь — все было наяву, когда посмотришь из окна больницы на первую весеннюю листву.
Нам завтра отвечать за каждую весну, за каждый вздох и прочерк, за каждую печаль у каждого плеча.
Держись за пыл метаний и скитаний, держись за жажду знать и жажду жить. Пока ты молод, смел и хулиганист, пока в глазах сложились витражи.
Странная женщина: тонкая, тихая, вяжет судьбу и сидит у окна. Время ее не стремится, не тикает — медленно льется подобием сна. Звездное небо в ней, рядом с ней холодно, но без нее — словно нечем дышать. Тихая, тонкая, острая. Больно мне. Острая, вечная, словно душа.
Ты видишь? Тоска нелечимая стоит у меня за спиной. Уедем в деревню, любимая, уедем дышать тишиной.
Она меня любит как график, по датам, по числам морей и пустынь. Она заползает мне в душу до глуби и губы брезгливо кривит. Она меня любит, конечно же, любит. Но страшно от этой любви.
Что есть творчество? Попытка убаюкать жизнь в стихах, попытка жить сквозь певчество и отчество, и в пол строки — разменная тоска.
Не умоляй, не жди, не требуй, мой мальчик, ты пока что жив. Ты расплескался вплоть до неба, ты половодье, ты прилив.