Странная женщина: тонкая, тихая, вяжет судьбу и сидит у окна. Время ее не стремится, не тикает — медленно льется подобием сна. Звездное небо в ней, рядом с ней холодно, но без нее — словно нечем дышать. Тихая, тонкая, острая. Больно мне. Острая, вечная, словно душа.
Он заваривал чай из звезд и ругал повседневщину, рисовал в траве портрет из своих следов, говорят, он любил горожанку, простую женщину, и вписал ее в вечность посредством обычных слов.
Ты помнишь пушистое белое время?
Твой певческий мир был пока что не создан,
ты ранней душою тянулся за всеми.
Ты помнишь, как мама баюкала звезды?
Как больно, остро! Знаешь? Чувствуешь?! Закрой глаза и пой, и пой. Мы бьемся насмерть в солнце душами, мы мир таскаем за собой.
Чтобы в душах выросло садами то добро, что сеятель и жнец, та любовь, что зреет между нами, дай нам всем начало и конец.
Это осень в душе, это смех с послевкусием вишни, это желтые листья стихов на губах скрипачей.
Ты — это титры с перечнем любимых, ты вековая тихая терпимость, ты рушишься, смеркаешься, стареешь, но как прекрасна родинка на шее.
Пожалеешь людей и начнешь их любить по-иному: Молча. Глядя в сердца. Гладя слабую птицу души. Разбивая стихами и криком застывшую кому — одиночество женщин, усталость молчащих мужчин.
Хочу быть голым до души, я так хочу, Господь помилуй, не пить, а петь, не жать, а жить, и не идти — плясать по миру.
Она меня любит как график, по датам, по числам морей и пустынь. Она заползает мне в душу до глуби и губы брезгливо кривит. Она меня любит, конечно же, любит. Но страшно от этой любви.
Cлайд с цитатой