Утро роняет запахи
сладко-спелы,
в чае малина;
улыбки и торжество.
Солнце питает нам души, -
мы живы и целы,
пока сохраняем
внутри
«волшебство».
Утро роняет запахи
сладко-спелы,
в чае малина;
улыбки и торжество.
Солнце питает нам души, -
мы живы и целы,
пока сохраняем
внутри
«волшебство».
Взгляни: уж солнце стало озарять
Сады и хижины прощальными лучами.
Оно заходит там, скрываяся вдали,
И прбуждает жизнь иного края...
Вот солнце скрылось, но в душе больной
Растет опять могучее желанье
Лететь за ним и пить его сиянье,
Ночь видеть позади и день передо мной.
О жаба, вечная мишень для брани и пинка.
С брезгливостью к себе ты притворяешь веко.
Луч солнца — поцелуй любви для человека,
а для тебя — укол разящего клинка.
Во мне живет два мира: мрак и свет.
И борются всегда, сжимая вены.
Да так что аж шатаются все стены.
Уверен, что в тебе их все же нет?
Распинайся. Да, что же?! боль им
Твоя попросту ни к чему.
Город холоден, пуст и болен,
Да, в дыму.
Огорчаться? Рыдать? — Не для этого мы живем,
Если так прогибаться, так и сгниешь живьем,
Очень давно, так давно, что даже трудно себе представить, умерла звезда. Она распалась на мелкие осколки, они рассеялись по Вселенной и через миллиарды лет стали частью деревьев, травы, моря, рыб, птиц. Посмотри на свою руку, в ней тоже частица этой звезды. А в твоих глазах поселились искорки пламени, которое озаряло нашу Галактику, пока не появилось Солнце. А в твоих волосах осели частицы самого Солнца. А твоё сердце... Когда Земля отделилась от Солнца и, остывая, вздохнула, этот вздох не потерялся в пространстве, он стал папоротником, папоротник превратился в угорь, угорь стал алмазом, а теперь этот вздох – в твоём сердце.