На трибунах становится ти-и-ише,
запугали народ навсегда,
расстреляли вчера Мейерхо-о-ольда,
Мандельштама свезли как дрова.
Расстаемся друзья,
остается в сердце нежность,
будем дружбу крепить,
за землей в Украину ходить.
На трибунах становится ти-и-ише,
запугали народ навсегда,
расстреляли вчера Мейерхо-о-ольда,
Мандельштама свезли как дрова.
Расстаемся друзья,
остается в сердце нежность,
будем дружбу крепить,
за землей в Украину ходить.
Фейковые новости и оскорбления государственных символов, которые могут привести к беспорядкам и массовому возмущению, но о чем никто не говорит и чем никто не возмущается в СМИ, — это повод для обсуждений в ГосДуме, а вот «провал всей правоохранительной системы», поджег домов, для освобождения полезной площади в престижном районе, недостроенное жилье, обман вкладчиков, возбуждение уголовного дела из-за того, что мужчина бывает писает (судья Попова Вера Дмитриевна и прокурор Юлия Жукова «Всю страну и меня считают за идиотов»), хамство ведущего на Первом канале «не надо думать — надо обсуждать... я бы вмазал и такие попадались» — это все не оскорбляет ни исполнительную, ни законодательную власть.
Власть никогда не помнит, что она должна своему народу, зато власть всегда помнит, что народ должен ей. Долг в числе десятков миллионов человек, погибших в великую Отечественную, власть никогда не сможет вернуть народу, но, тем не менее, народ еще что-то должен власти, при том, что Путин сидит в Кремле на креслах, сделанных по спецзаказу (ручная работа дороже стоит).
Ни один дипломированный специалист не может идти против науки, иначе как стать дураком, и только судьи и юристы могут без последствий нарушать принципы правового государства.
Демократия тухлого свойства: мы выберем народу судей, потому что он нас выбрал, но народ не может отозвать полномочия судей и членов Совета Федераций, потому что не выбирал их.
Пустая власть, где нет обратной связи.
И разве это связь, коль мстит за правду власть?
Какая ж это власть, увязшая в грязи,
Что совестит народ свой в сласть?
Безопасность кого-то сегодня — это твоя завтрашняя безопасность на той же дороге. Сегодня ты проявишь солидарность, помогая убрать опасность с дороги других, а завтра тебе не придется тратить силы и время на собственную безопасность, идя теми же коридорами власти.
Геббельс говорил, а книги жгли, Хрущев говорил, а книги жгли, Сталин говорил, а книги жгли, Брежнев говорил, а Черных был отправлен в психушку, Лец и Зощенко были запрещены, и Ю. Домбровский был убит. Страницы с упоминанием генерал-лейтенанта Смушкевича и Мейерхольда были либо вырваны, либо подлежали заклеиванию. М. А. Булгаков: «в печку его... переписку с этим, с Каутским».