Евгений Витальевич Антонюк

На трибунах становится ти-и-ише,

запугали народ навсегда,

расстреляли вчера Мейерхо-о-ольда,

Мандельштама свезли как дрова.

Расстаемся друзья,

остается в сердце нежность,

будем дружбу крепить,

за землей в Украину ходить.

Другие цитаты по теме

Фейковые новости и оскорбления государственных символов, которые могут привести к беспорядкам и массовому возмущению, но о чем никто не говорит и чем никто не возмущается в СМИ, — это повод для обсуждений в ГосДуме, а вот «провал всей правоохранительной системы», поджег домов, для освобождения полезной площади в престижном районе, недостроенное жилье, обман вкладчиков, возбуждение уголовного дела из-за того, что мужчина бывает писает (судья Попова Вера Дмитриевна и прокурор Юлия Жукова «Всю страну и меня считают за идиотов»), хамство ведущего на Первом канале «не надо думать — надо обсуждать... я бы вмазал и такие попадались» — это все не оскорбляет ни исполнительную, ни законодательную власть.

Власть никогда не помнит, что она должна своему народу, зато власть всегда помнит, что народ должен ей. Долг в числе десятков миллионов человек, погибших в великую Отечественную, власть никогда не сможет вернуть народу, но, тем не менее, народ еще что-то должен власти, при том, что Путин сидит в Кремле на креслах, сделанных по спецзаказу (ручная работа дороже стоит).

Ни один дипломированный специалист не может идти против науки, иначе как стать дураком, и только судьи и юристы могут без последствий нарушать принципы правового государства.

Больное государство то, где власть позволяет себя обсуждать только бесплощадно.

Демократия тухлого свойства: мы выберем народу судей, потому что он нас выбрал, но народ не может отозвать полномочия судей и членов Совета Федераций, потому что не выбирал их.

Власть протестует реакцией и приучает народ к молчанию, перерастающему в недоверие.

Пустая власть, где нет обратной связи.

И разве это связь, коль мстит за правду власть?

Какая ж это власть, увязшая в грязи,

Что совестит народ свой в сласть?

Безопасность кого-то сегодня — это твоя завтрашняя безопасность на той же дороге. Сегодня ты проявишь солидарность, помогая убрать опасность с дороги других, а завтра тебе не придется тратить силы и время на собственную безопасность, идя теми же коридорами власти.

Геббельс говорил, а книги жгли, Хрущев говорил, а книги жгли, Сталин говорил, а книги жгли, Брежнев говорил, а Черных был отправлен в психушку, Лец и Зощенко были запрещены, и Ю. Домбровский был убит. Страницы с упоминанием генерал-лейтенанта Смушкевича и Мейерхольда были либо вырваны, либо подлежали заклеиванию. М. А. Булгаков: «в печку его... переписку с этим, с Каутским».

И ошибаться власть не должна, и непогрешимость власти — подозрительна.