Михаил Лабковский. Хочу и буду. Принять себя, полюбить жизнь и стать счастливым

Другие цитаты по теме

Надо сделать так, чтобы не вы за ней бегали, а она за вами бегала! Делать замечания, говорить что-то можно только один раз (если больше, вы только роняете свой авторитет в ее глазах). Дальше надо действовать.

Только вкладывая в ребенка свое время и силы, гуляя, меняя подгузники, купая, вставая к нему ночью, мужчина способен крепко привязаться и полюбить дитя. Кстати, необязательно свое собственное.

В чем проблема родителей и детей? Дети утверждают, что их родители всегда будут для них семьей, а родители — что всегда будут заботиться о детях. Но правда ли это так? Разве главное то, с кем и как ты связан? Ведь важнее... Как бы это сказать?.. Связи, которые ты сам выбираешь. Ты не можешь выбрать себе семью, но партнера ведь можно, да?

Когда на долю семьи выпадают серьезные тяготы, достаётся не только взрослым, но и детям. Причём детям иногда даже в большей степени, нежели мы себе представляем.

Никогда и ни от кого не терпите то, что вам неприятно. Приучайте себя сразу говорить о том, что вам не нравится. Ведь любой компромисс вынуждает вас делать то, что вы не хотите и не любите. А значит, делает вас несчастными.

Мужчина, который любит и заинтересован в продолжении отношений, согласится на все, если есть шанс, что вам станет легче. Даже если сам не верит в возможный эффект.

Становишься более самоуверенным, когда заводишь семью. Дети не могут жить без твёрдого ощущения, что их родители — нерушимая стена. Ты должен начать чувствовать себя этой стеной.

Почему нужно вставать, когда времени много?

Почему мы используем такие странные фразы? И, что ещё страннее, понимаем их так, как положено, а не так, как они звучат. Интересно, взрослые знают, почему? Хотя, нет. Они точно о таких вещах не думают. Им нужно много работать. Они говорят, что для нас, для детей. А дети – это их смысл жизни.

Почему? Почему другой человек должен быть смыслом их жизни? И именно человек. И именно смыслом. А дети их детей станут жить ради своих детей. Не эгоисты же. И вот так тысячи лет.

Я делал все возможное, чтобы моих пятерых детей не душило уважение ко мне; и это мне, я бы сказал, удалось; но что бы вы ни делали и как бы они вас ни любили, они всегда будут смотреть на вас слегка как на чужого: вы пришли из краев, где они не родились, а вы не узнаете тех стран, куда они идут; так как же вам вполне понять друг друга? Вы друг друга стесняете, и вас это сердит. И потом страшно сказать: человек, которого больше всего любят, должен меньше всего подвергать испытанию любовь своих близких: это значило бы искушать бога. Нельзя слишком многого требовать от нашей человеческой природы. Хорошие дети хороши; мне жаловаться не на что. И они еще лучше, если не приходится к ним обращаться. Я бы мог многое рассказать на этот счет, если бы хотел. Словом, у меня есть гордость. Я не люблю отнимать пирог у тех, кому я его дал. Я словно говорю им: «Платите!»