— Мой папа говорит, что недостатки — это как хот-доги.
— И что это значит?
— Это значит, что, избавившись от всех недостатков, лишаешься и всех радостей тоже. Например, хот-догов.
— Мой папа говорит, что недостатки — это как хот-доги.
— И что это значит?
— Это значит, что, избавившись от всех недостатков, лишаешься и всех радостей тоже. Например, хот-догов.
— Моё видение будущего позволило мне наблюдать за реками возможностей, разрешая мне вникать в возможные реальности, к которым наши действия нас подталкивают. Но это не значит, что я могу всё предсказать. Что меня интересует — эти чрезвычайно маловероятные реальности, настолько оторванные от естественного хода событий, что я не могу их отследить. Когда мы действуем необычным образом, мы создаём новые непредвиденные тропинки, и попадаем в эти лужицы невероятностей.
— О, значит ты хочешь делать то, что обычно не делаешь, чтобы узнать, что случится?
— Я не ожидала, что ты это поймёшь.
Так всегда бывает: пока ты сосредоточен на одном человеке, его недостатки не режут глаз, но, как только появляется объект, с которым можно сравнивать, сразу картина меняется. И вдруг начинаешь видеть и седину, и морщины, и обвисающую кожу, и замечаешь то, чего раньше не замечал, и раздражаешься от того, что ещё вчера казалось милой особенностью или смешной привычкой.
— Вы что тут вытворяете?! Вы развалили развалины!
— Упс...
— Кажется, не видать нам призов.
And I want you ... yeah, like a lawyer slash mathematician wants some kind of proof.
And I want you like J.F.K. wanted .... a car with a roof.
Потом ложусь и смотрю в небо. Оно странного цвета — угольно-красного, словно день истекает кровью.
Еще одна проблема, это наша любимая — коррупция. Политики даже любят называть ее болезнью. Тут я не совсем согласен, просто те, кто, собственно, болен, они чувствуют себя лучше, чем здоровые. Уж сколько мы с этой коррупцией не боремся, сколько не искореняем, она все крепче и крепче. Меня повеселило то, что наше руководство уговорило Европу выделить нам на борьбу с коррупцией деньги. Деньги на борьбу с коррупцией! Это вот, как если бы муж сказал жене: «Дорогая, я бросаю пить, но для этого мне нужна бутылка водки». И она верит, говорит: «Конечно, на. Но смотри, если выпьешь — больше не дам». А ему щас больше и не надо. Ему нормально. Ну в смысле, нам. Ну, в смысле, даже им. Тем, кто заболел.
С остроумием дело обстоит, как с музыкой: чем больше её слушаешь, тем более тонких созвучий желаешь.