Двадцать три года, и ничего не сделано для бессмертия.
— Шурик, твой аппарат тебя погубит.
— Мой аппарат, Зиночка, меня прославит. И тебя заодно.
Двадцать три года, и ничего не сделано для бессмертия.
— Шурик, твой аппарат тебя погубит.
— Мой аппарат, Зиночка, меня прославит. И тебя заодно.
— Сегодня великий приз вручит особый гость, который дорог всем нам, хоть мы и боимся его до усрачки.
Узрите его! Он вернулся к нам с того света! Озарил лучами славы уголки Газтауна!
Как и его отец. он победил смерть! Бесмертный, Олимпиец, наш Бог!
Уж лучше пусть не обретут признанья
Ни доброта твоя, ни дарованья,
Чем жить овеянным почетом ложным,
Пред миром слыть большим, но быть ничтожным.
Мирмидонцы, мои братья по оружию, я выше ставлю вашу рать, чем многотысячное войско. И пусть никто не забывает, как мы могучи и отважны. Вам известно, что ждет нас по ту сторону моря? Бессмертие! Идите на Трою!
Миллионы лет люди страстно мечтали об одном — победить смерть, избавиться от её гнёта, перестать жить в вечном страхе, стать свободными! Только разогнувшись, только взяв в руки палку, мы уже думали, как бы обмануть смерть. Всю нашу историю, и ещё до того — ещё когда история была топким бессознательным безвременьем, мы стремились только к этому. Люди жрали сердца и печень своих врагов, искали мифические источники у чёрта на куличках, глотали толчёные носорожьи рога и толчёные драгоценные камни, совокуплялись с юными девственницами, платили состояния шарлатанам-алхимикам, жрали только углеводы или только протеины в соответствии с рекомендациями геронтологов, занимались бегом, платили состояния шарлатанам-хирургам, чтобы те подтянули нам кожу и разгладили морщины... Всё, лишь бы оставаться вечно молодыми — или хотя бы казаться такими.
В юности мы живем так, будто бессмертны. Знание о том, что умрем, вьется над нами, как лента серпантина, не задевая.
Одна из особенностей молодости — это, конечно, убеждённость в том, что ты бессмертен — и не в каком-нибудь нереальном, отвлечённом смысле, а буквально: «никогда не умрёшь!» И это несмотря на свойственную молодости меланхолию, несмотря на мысли о самоубийстве...
Эх, жаль, что нельзя обмануть старость. Когда наступает её время, она всегда приходит и безжалостно окрашивает волосы человека в жасминовую проседь.