Слухи — они как смерчи, их невозможно сдержать или усмирить, вырвавшись на волю они сносят всё на своем пути, оставляя за собой лишь страх и бессилие. Моури не сомневался, слухи-смерчи обрушатся на головы, западут в сердца и посеют сомнения в душах доверчивых сирианцев.
… никакой, даже самый авторитарный строй, невозможен без своих диссидентов, ни одна, даже самая что ни на есть справедливая война не обходится без стойких, убеждённых пацифистов. И, как не бывает абсолютно безупречных генералов, так не бывает безоговорочно преданных солдат. Всегда есть горстка отщепенцев по тем или иным причинам, настроенная против войны — то ли из отвращения к убийству, то ли из-за обыкновенного страха быть убитыми. Отсюда — нежелание маршировать в ногу, неверие в победу, предчувствие поражения, разочарование в руководстве, недовольство, возмущение и так далее, и так далее. Ни одной — ни политической, ни военной диктатуре ещё не удалось полностью истребить всех недовольных…
Разве много он просит от жизни? Его бы вполне устроила сверкающая зала, зеркала, золотой трон, он на троне, вокруг льстецы, подхалимы… А что вместо этого — вонючая сирианская яма, смертный холод, он выкрашен в пурпурный цвет, — всё это слишком близко к противоположной крайности.
... слухи, даже правдивые, они как огонь: перекрыть доступ кислорода, и он потухнет.
Сплетни, даже если они правдивые, они как пламя: перекрой им воздух, и они погаснут и умрут.
Сплетни иных — как укус змеи, притаившейся в камышах, — бросается на тебя в тот момент, когда ты вступаешь в большую воду.
— Изабель, это капитан...
— Я знаю, кто вы. Джеймс Каттер, капитан «Духа Огня». Считается, что вы погибли вместе с командой.
— Слухи сильно преувеличены.
Cлайд с цитатой