Бежать бы прочь, туда, где руки теплые и пахнут солнцем, солнцем и травой.
Все хорошо. Болит? Слегка. Слегка болит, слегка болею. У вас холодная рука и обжигающая шея.
Бежать бы прочь, туда, где руки теплые и пахнут солнцем, солнцем и травой.
Все хорошо. Болит? Слегка. Слегка болит, слегка болею. У вас холодная рука и обжигающая шея.
Но я в черновиках твоей души рисую профиль утреннего солнца.
Как больно, остро! Знаешь? Чувствуешь?! Закрой глаза и пой, и пой. Мы бьемся насмерть в солнце душами, мы мир таскаем за собой.
Но каждый божий день упрямо и настойчиво сжимая круг, меня преследует по памяти непостижимость твоих рук.
Твои руки безумные раздевают сознание,
обрывай тормоза и включай зажигание!
Дома пять картин и расшитое ливнем платье, на стене по белому белым, без запятых: «это, в общем, банально, но мне тепла не хватает, не хватает просто толики красоты».
Бесполезны слова и нелепы потребности, гроб руби на дрова, и тогда мы согреемся.
В ее глазах — тоска и бесприютность, в ее глазах — метание и резь, в ее глазах заоблачно и мутно, она не здесь, она уже не здесь...
Она меня любит как график, по датам, по числам морей и пустынь. Она заползает мне в душу до глуби и губы брезгливо кривит. Она меня любит, конечно же, любит. Но страшно от этой любви.
Сражайся, пой. В дремотное безделье не торопись. Смотри, смотри вокруг, смотри на всех. А достигая цели, опять иди, не опуская рук.