Странно, но за эти два дня я очень привязался к юному рыцарю, верящему в честность слова, верность дружбы и в то, что добро в конечном итоге непременно победит зло. Хотя... Я еще и не в такое в юности верил...
Эй-эй-эй! — решил я потянуть время. — Давайте, как любил повторять Чапаев, договоримся на берегу.
Одну истину я точно знал. Спорить с женщиной — это как посещать стоматолога: или очень больно, или очень дорого.
Мне давно следовало догадаться, что именно ради этого ты меня придумал. А все эти разговоры о якобы неизбежном конце света и моей мистической помощи — специальная хитроумная брехня для ушей твоих могущественных приятелей. Что бы уважали и делились плюшками.
— Всё-таки как разболтался народ, — посетовал кениг. — Надо, надо пару-тройку казней провести, а то сначала неповиновение, потом свобода слова, а потом чего?
— Демократия, перестройка и гласность, — хмуро предсказал я.
Братья, по-любому... Спасибо вам, я... я вас никогда не забуду. Клянусь, что никогда никого из вас я не оставлю в беде, Клянусь всем, что у меня осталось. Клянусь, что никогда не пожалею о том, в чем сейчас клянусь. И никогда не откажусь от своих слов. Клянусь.
— Так почему ты помог мне там, на площади?
— А почему нет? Мама мне всегда говорила: «Незнакомцы — это друзья, которых ты ещё не узнал как следует».
— А про меня тебе не интересно знать?
— Не-а, — сказал я. — Меньше знаешь — крепче спишь. Да и какая женщина скажет всю правду? Уж лучше так.
— Умный, — уважительно протянула Вика.
— Опытный, — сказал я и полез под одеяло.
Cлайд с цитатой