У Богов ватные ноги из-за нашего неверия.
Я пишу в никуда, потому что никуда всегда отвечает, в отличие от всех остальных.
У Богов ватные ноги из-за нашего неверия.
Люди любят тебя за то, что им не нужно напрягаться, чтобы осмыслить твои слова и поступки. Расстояние между тобой и людьми должно быть тесно заставлено, люди хотят опираться на знакомые комоды, перепрыгивать понятные стулья, миновать известные заводи зеркал. Люди не хотят видеть пустоту между собой и другими, они заполняют ее горячим и рыхлым веществом — овсянкой своего равнодушия, сгущенкой своих объяснимых небес, да бог знает чем заполняют, даже думать неохота.
Какое странное чувство, когда тебе некого прощать, все умерли или спят мёртвым сном. И тебя некому — все умерли или спят мёртвым сном.
С женщиной, у которой в руках календарь, замасленный и блестящий, как янтарь, ты избегай встречаться.
Прошлое – самая мучительная причина для ссор, избыть её невозможно, как невозможно избыть содеянное зло, ясно, что вода, превращённая в кровь, уже не станет водой, но можно – можно! – отвернуться и не пить…
— Мне было семь лет, когда я утратил веру в Бога.
— Во что же ты веришь?
— В здравый смысл и разум, в причину и следствие.
Смерть – неумелая прачка, в её руках садится и разлетается всё самое крепкое, самое свежее, даже совсем неношеное.
Я торопилась узнать о нём нечто захватывающее, способное дать мне ключ к этому неприступному человеку, похожему на китайский ящик с секретом, или хотя бы указать потайную кнопку, утопленную в чёрном лаке. И я, чёрт возьми, узнала. Впору самой утопиться.