Мое одиночество — наполненный бассейн слез.
Одиночество подобно запаху ядовитого растения: оно приятно, но одурманивает и со временем становится губительным для самых крепких людей.
Мое одиночество — наполненный бассейн слез.
Одиночество подобно запаху ядовитого растения: оно приятно, но одурманивает и со временем становится губительным для самых крепких людей.
— Ты говорил, что звезды «угнетают». Думаю, это из-за одиночества. Но это было в 1902: что же сейчас?
— Я вполне нормально отношусь к звёздам. Порой даже наблюдаю за ними на пару с Альфредом (этот идиот любит подобное), просто... Дело не сколько в одиночестве, сколько в нас самих. По сути, мы ведь сами как звёзды: нас так много, мы так близко друг к другу и вроде бы похожи, но... Стоит только приглядеться поближе, как понимаешь: мы всё же разные. Нас не много, мы не вечны, мы так далеко друг от друга... и мы одни.
Нет одиночеству предела...
Оно как дождь: на небе нет пробела,
в нём даль морей вечерних онемела,
безбрежно обступая города, -
и хлынет вниз усталая вода.
И дождь всю ночь. В рассветном запустенье,
когда продрогшим мостовым тоскливо,
неутолённых тел переплетенье
расторгнется тревожно и брезгливо,
и двое делят скорбно, сиротливо
одну постель и ненависть навеки, -
тогда оно уже не дождь, — разливы... реки...
— Первый раз веду розыск не человека, а мишени.
— Вас это напрягает?
— Не вдохновляет.
— Тогда вы выбрали не ту «контору».
— Не я, «контора» меня выбрала. Мои родители тем же занимались. Было бы странно, если бы я пошел, например, в космонавты. Хотя иногда мне кажется, что эти профессии похожи.
— Да? Чем же?
— Одиночеством.
После небольшой борьбы с будильником, я опять отправилась спать, и, засыпая, вспомнила, что отрубилась, не смыв макияж. И да, этой ночью я напилась в одиночестве.
Страшнее нету одиночества,
Чем одиночество в толпе,
Когда безумно всем хохочется,
А плакать хочется тебе.
It's so nice
to wake up in the morning
all alone
and not have to tell somebody
you love them
when you don't love them
any more.