Джордж Мартин. Битва королей

На опушке Волчьего Леса Бран повернулся в корзине, чтобы еще раз взглянуть на замок, где прожил всю свою жизнь. Дым еще поднимался в серое небо, но не в большем количестве, чем шел бы из труб Винтерфелла в холодный осенний день. Амбразуры кое где почернели от копоти, там и сям зияли прогалы на месте обвалившихся зубцов, но издали ущерб казался не таким уж большим. За стенами, как много веков подряд, торчали верхушки зданий и башен — кто бы подумал, что замок разграблен и сожжен? «Камень крепок, — сказал себе Бран, — корни деревьев уходят глубоко, а под землей сидят Короли Зимы на своих тронах. Пока они существуют, существует и Винтерфелл. Он не умер, он просто сломан, как я, — я ведь тоже жив».

0.00

Другие цитаты по теме

На войне всё решает миг, когда одна из армий обращается в бегство. Пусть это войско не менее многочисленно, чем миг назад, пусть оно по-прежнему вооружено и одето в доспехи — тот, кто побежал, уже не обернётся, чтобы принять бой.

— На востоке есть маги и колдуны...

— Вернее, люди, которые называют себя магами и колдунами.

Но если вы не верите в богов, то зачем обременять себя новым? В божественных делах я мало что понимаю, да и понимать не хочу, но красная жрица имеет силу. Половина моих рыцарей даже имя ее называть боится. На колдунью, способную вселить такой страх во взрослых мужчин, нельзя смотреть свысока, даже если она ни на что более не способна. Тот, кто боится, все равно что побит. Но может быть, она способна и на большее — скоро я это узнаю.

Бран испытал облегчение… но и разочарование тоже. Волшебство способно на всё: мёртвые оживают, деревья говорят, а сломанные мальчики становятся рыцарями, когда вырастают.

— Но волшебства больше нет, — сказал он во мрак своей комнаты, улёгшись в постель, — а сказки — они и есть сказки.

Не будет он никогда ни ходить, ни летать и рыцарем тоже не станет.

— Может ли мужчина стать отважным, если он боится?

— Только преодолев страх, он и станет храбрым, он и станет мужчиной!

Колдовство — это соус, которым дураки поливают своё поражение, чтобы скрыть вкус собственной оплошности.

— Позови Бронна, а потом беги на конюшню и вели оседлать двух лошадей.

— Лошадей?

— Ну да. Таких больших четвероногих тварей, которые любят яблоки. Ты их уже видел, я уверен.

— Печальную славу оставит о себе наш век. Неужели честь умерла вместе с нашими отцами?

— Мой отец ещё не умер.

Люди всегда требуют правды, но она редко приходится им по вкусу.