Что-то писать, эти потоки не испытать не одиноким, и оставлять чувства на строках, брошенных вслед прямо под ноги.
Сожги мой крик в тишине.
Забудь мой образ, прошу...
Я не хочу быть как все
Забудь меня, я ухожу.
Что-то писать, эти потоки не испытать не одиноким, и оставлять чувства на строках, брошенных вслед прямо под ноги.
Сожги мой крик в тишине.
Забудь мой образ, прошу...
Я не хочу быть как все
Забудь меня, я ухожу.
Пускай мы детали машины мышиных бегов,
Допустим, интеллект определяет улов.
Но как, преодолев сотни острых углов,
Мы умираем случайно, я понять не готов.
А я думал, что знаю этот безумный мир,
И что меня уже не смыть ни одним дождём.
Если бы я написал это ещё вчера,
Мой папа мной бы гордился, он гордился мной.
Но ты же знаешь, как обычно это с нами всегда?
Мы все слова добра бросаем на потом,
И если ты сейчас стоял бы здесь, рядом со мной,
Ты бы укрыл меня от всех, под большим зонтом!
У меня нет фанатов! Но есть целый мир,
Который рухнул на плечи мои в один момент.
Я бью в зеркало кулаком, получился бы клип,
Если бы здесь были камеры, но здесь камер нет!
Если бы все, если бы были, если б как мы.
Если любили, даже вот так, даже так сложно,
Можно любить, слышите, можно!
Надо простить, всё что остыло.
Прошлого нет, прошлое было.
И повторить, и повторимо
Если хотеть неудержимо.
Сложно терпеть, просто расстаться,
Но надо любить, чтоб продолжаться.
Это понять — мало измерить,
Чтобы принять — надо поверить.
Вы все споёте эту боль, хотя писал лишь для одной,
Души брошенных поймут — они топтали это дно.
Мы стали прошлым, и, наверно, наше время истекло.
Мы с тобой, как пара редких насекомых под стеклом.
Нас изучали микроскопом любопытные умы,
Наши души в их пинцетах, мы вполне обречены.
Не расставляя запятых, ты торопись, спеши любить.
Под суетой эгоистов нас завтра может и не быть...