— Варрик, я знаю, что ты состоишь в Торговой гильдии, но никогда не видела твоего магазина.
— Видишь ли, Маргаритка, мы торговцы иного рода.
— Какого?
— Дом Тетрасов вкладывает деньги в... да ты все равно не поймешь ничего в этих финансовых дебрях, верно?
— Не пойму. Но в любом случае обещаю внимательно слушать!
— Хорошо. Словом, у нас много магазинов. Но они невидимые. Их видят только гномы и счетоводы.
— Почему зеркало?
— Не понимаю твоего вопроса.
— Если твои сородичи решили сделать волшебную штуку, чтобы говорить друг с другом на расстоянии, почему они выбрали именно зеркало? Неужели эльфы так часто беседуют со своим отражением?
— Полагаю, древним эльфам казалось глупым беседовать с вазой или платяным шкафом.
— Ты действительно не любишь Глубинные тропы?
— А кто в здравом уме их любит? Дыра, кишащая порождениями тьмы, и конца им не видно.
— Но живут же гномы на Глубинных тропах, правда? Наверное, не так все плохо.
— Гномы — психи.
— Это он верно говорит, Маргаритка.
— Как по-твоему, почему Хартии так нравится в норе под землей?
— О-о, тут многообещающее окружение. Через несколько лет все светские фамилии сюда переберутся.
— По-моему, это плохое окружение. Они ненормальные. Хартия, я хочу сказать, а не... всё, лучше помолчу.
— Тебе его не хватает? Ну, Ферелдена?
— Иногда.
— Помнишь ежевику? Здесь она не растёт. А ещё там были певчие птички с чёрными шапочками.
— Мне больше не хватает лая собак.
— Да! Здесь на меня лают только люди. Это совсем не так мило.
— Эта ваша Торговая гильдия напоминает мне старкхевенский двор. Интриги и слухи в обертке из бюрократии.
— Если в Старкхевене всё хоть на десятую долю так плохо, то я понимаю, почему ты сбежал в Церковь.
— Хуже всего была мода. В Церкви мне не приходилось мучительно вспоминать, носят в этом году приталенные камзолы или свободные.
— А в Старкхевене тебя забивают дубинкой до смерти, если забудешь имя третьей дочери младшего секретаря?
— Если повезет.
— Знаешь, Певчий, твоя жизнь внезапно обрела в моих глазах куда больше смысла.
— Как по-твоему, почему Хартии так нравится в норе под землей?
— О-о, тут многообещающее окружение. Через несколько лет все светские фамилии сюда переберутся.
— По-моему, это плохое окружение. Они ненормальные. Хартия, я хочу сказать, а не... всё, лучше помолчу.
— Я думал, все гномы носят бороды. А где же твоя?
— Я потерял её вместе с гномьей гордостью и позолоченным значком касты аристократов.
— А я думал, она тебе под нагрудник завалилась.
— Ого! Мрачный эльф пошутил!
— Я не мрачный.
— Дружище, если твою мрачность чуть-чуть облагородить, женщины будут впадать в экстаз. Знаешь, как они обожают задумчивых юношей.
— Странный ты гном.
— А ты думал, я пошутил насчёт значка?
— Это твое зеркало... Что оно делает?
— Стоит у меня дома и наводит жуть.
— Но оно же магическое, верно? Значит, может делать... какие-то магические штуки. Оно опасно?
— Ну... оно может на кого-то упасть. Но толкнуть придется сильно. Оно тяжелое.
— Мерриль, скажи, жителям Киркволла что-то грозит или нет?
— А! Нет, только тем, кто сидит прямо под ним.
— Слушай, почему, когда ты рассказываешь про наше бегство из Лотеринга, я там выгляжу круглой дурой?
— Хоук, ты же не влезаешь ни в какие рамки! Надо было добавить тебе пару недостатков, просто чтобы на человека была похожа.
— Не влезаю? Хочешь сказать, я жирная?
— Точно. Именно так я и рассказываю. «Хоук обрушилась на врага, как огромная запеканка в мясной подливке». Так оно эффектнее звучит.
— А почему в мясной-то? По-моему, лучше в шоколадной.
— Всем не угодишь.
— Это так захватывающе — работать с Хоук!
— Да ну?
— Кажется, всякий раз, когда в Киркволле что-то случается, она непременно оказывается в это замешана. Мне никогда не предоставлялось столько возможностей помочь людям!
— Ладно. Я думал, что мне уже обрыдло твоё нытье. Беру свои слова обратно. У меня от тебя зубы ноют.
Cлайд с цитатой