— Ты действительно не любишь Глубинные тропы?
— А кто в здравом уме их любит? Дыра, кишащая порождениями тьмы, и конца им не видно.
— Но живут же гномы на Глубинных тропах, правда? Наверное, не так все плохо.
— Гномы — психи.
— Это он верно говорит, Маргаритка.
— Сэр Ланселап… а кто посвящал его в рыцари?
— Это серьезный вопрос?
— У него был маленький мечик или только когти? А на голове что? Наверняка была лихая шапочка с пером!
— Может, хватит смеяться над моим котом?
— Что… значит, не было шапочки?
— Почему зеркало?
— Не понимаю твоего вопроса.
— Если твои сородичи решили сделать волшебную штуку, чтобы говорить друг с другом на расстоянии, почему они выбрали именно зеркало? Неужели эльфы так часто беседуют со своим отражением?
— Полагаю, древним эльфам казалось глупым беседовать с вазой или платяным шкафом.
— Если хочешь что-то сказать, говори, не стесняйся.
— Ты уверен, что не против меня выслушать? Вдруг я как раз собирался признаться тебе в вечной любви?
— Это я уже слышал. Так что у тебя на уме?
— Я только сейчас сообразил, что ко мне уже давно не заявлялись никакие бандиты из Катакомб.
— Они ребята занятые. Знай, бегают туда-сюда, режут глотки. Может, они просто о тебе забыли?
— Ну да, конечно. Маг-отступник, устроивший в сточных каналах бесплатную лечебницу. Такое разве запомнится! Ты к этому точно отношения не имеешь?
— Ты меня с кем-то спутал! Я всего лишь рядовой торговец и рассказчик.
— Варрик, я знаю, что ты состоишь в Торговой гильдии, но никогда не видела твоего магазина.
— Видишь ли, Маргаритка, мы торговцы иного рода.
— Какого?
— Дом Тетрасов вкладывает деньги в... да ты все равно не поймешь ничего в этих финансовых дебрях, верно?
— Не пойму. Но в любом случае обещаю внимательно слушать!
— Хорошо. Словом, у нас много магазинов. Но они невидимые. Их видят только гномы и счетоводы.
— Мне всегда было интересно, почему всякий гном-наземник непременно или торговец, или кузнец?
— Ты забыл упомянуть преступников и наемников.
— Они не в счет.
— Нас, гномов, вечно тянет ко всему блестящему. Мы вроде как сороки, только с деловой жилкой.
— Ты шутишь.
— Конечно шучу. Мы, Блондинчик, выходим на поверхность с теми умениями, которые нам достались от предков. Думаешь, в Орзаммаре есть династии дровосеков? Пасечников? Моряков?
— Ну могли бы быть хоть грибоводы и нагопасы.
— Орзаммар в жизни не выпустит такие кадры на поверхность. Они слишком нужны там, внизу. Да и перед верхними неловко.
— Что?
— Просто интересно, правда ли, что все угрюмые маги-повстанцы носят на плечах перья?
— О чем ты?
— Я сочиняю эпическую балладу о несчастном отступнике, развязавшем грандиозную борьбу с врагами, которых он не в силах сокрушить.
— То есть как это «не в силах сокрушить»?
— Понимаешь, в хороших историях герой всегда умирает.
— Как грустно вышло с твоим братом, Варрик. А еще какие-нибудь родные у тебя есть?
— У меня родных – что блох у крысы, Маргаритка.
— Ты хочешь сказать, что их так много? Или что они так же надоедают?
— И то, и другое.
— Опять ты на меня пялишься. О чем пишешь на этот раз?
— Итак, у тебя с Хоук... Мне нужны подробности. Опускался ли ты перед ней на колено? Она на тебя запрыгивала? Клялся ли ты ей в вечной любви? Или это просто физическое влечение?
— По-моему, это тебя не касается.
— Отлично. Но если ты не скажешь, мне придется включить фантазию.
— Фенрис, что ты делаешь целыми днями в этом большом мрачном доме?
— Танцую, что же ещё?
— Правда?
— Да. Каждый день исполняю вальс «Ежедневная уборка»!
— Ты правда пошутил? Церковь, внемли!
Cлайд с цитатой