Что ты сказал? Не слышу! Так от тебя воняет, что мне уши заложило.
— Ты, девочка, шла бы отсюда, пока мы тут работу закончим.
— Кто это — «мы»?
— Лесконфетнадзор.
— Значит, ты сам с собой на «вы»?
— Так веселее.
Что ты сказал? Не слышу! Так от тебя воняет, что мне уши заложило.
— Ты, девочка, шла бы отсюда, пока мы тут работу закончим.
— Кто это — «мы»?
— Лесконфетнадзор.
— Значит, ты сам с собой на «вы»?
— Так веселее.
Это мой стиль! Все взрослые трясутся от страха, когда меня видят, а малыши берут с меня пример!
Сначала тут об стены побился, как кирпичом контуженный, а потом взял и в детскую игру усвистал, как кипятком ошпаренный.
— Ваша задача найти и поймать голубка.
— Проще простого: дайте мне хлеб, большую сеть и молоток.
— Он нужен нам живым!
— Хм... Обойдемся без молотка.
— Ну я что, виновата? Я тебе телефон давала в пять утра. Мы ж радионщики. а не пиаристы. Вот у меня Иннокентий Бутусов и Иннокентий. святой отец. И оба на четвёрку.
— Откуда у тебя вообще телефон священника?
— Бред. Как вы вообще собирались выступать? Пять раз по десять минут.
— Проповеди. У меня всё с собой. Кадило, молитвенник, Клобук даже есть, парадное облачение...
— А ванна зачем?
— Какая же это ванна, сынок? Это купель. Я и петь могу. Вот у меня даже балалайка есть.
— Бред. Паноптикум. Поп в ванне, играет на балалайке. В купели. Ну рубли, за паноптикум с балалайкой в ванне — это недорого.
— Я хочу извиниться за то, что другие вампиры сделали со Стефаном, за похищение, за пытки... Этого не должно было случиться.
— Вы там играли в Дом-2 с половиной вампиров из гробницы, причем реально взбешенных. И что, вы думали, должно было произойти?
— Я не хотел этого делать, но я возвращаю Вам Ваш карандашик. Карандашик, который Вы дали мне на мой третий день работы. Вы вручили мне его как маленький желтый жезл, как будто говоря: «Джей Ди, ты — молодой я. Ты, Джей Ди, мой ученик. Ты мне как сын, Джей Ди».
— Какой карандашик?