Дмитрий Сергеевич Мережковский

В доме Романовых... таинственное проклятие переходит из рода в род. Убийства, измены, кровь и грязь... Петр I убил своего сына; Александр I — своего отца; Катерина II убила своего мужа. А кроме этих великих и известных жертв, существуют жалкие, неизвестные и несчастные выкидыши самодержавия... задушенные, как мыши в темных углах, в казематах Шлиссельбургской крепости. Плаха, петля и яд — вот истинные символы российского самодержавия. Миропомазание на челе царей поистине стало печатью Каина.

0.00

Другие цитаты по теме

В борьбе против гигантской власти мало одной военной храбрости, потребно еще и гражданское мужество; надобно заранее приучить себя к сей мысли: я погибну, если начну действовать; пусть другие заканчивают.

Мы не можем жить подобно предкам нашим, ни варварами ни рабами.

С.-Петербургская крепость, напротив дворца царя, есть отвратительный памятник самодержавия, как фатальный знак, что они не могут существовать один без другого. Привычка видеть перед глазами казематы, где стонут жертвы самовластия, должна в конце концов притупить сочувствие к страданию ближнего.

Кажется, что если начать отколупывать краску от стены на подъездной площадке, то слой за слоем прочитаешь всю историю страны за последние лет тридцать. Всё приходящее и ушедшее осталось тут, осталось в спёртом воздухе между лестничных пролётов, осталось тлеть ночью в пепельнице на подоконнике. Заходишь с улицы, а на психику будто бы давит вся эта какофония, разом звучащие эпохи, музыка разного ритма и настроя, звук смешивается в кашу и становится диссонансным шумом внутри звенящей тишины подъезда, уже не разобрать слов, уже не прочитать смысл. Десяток капитальных ремонтов так и не выветрили отсюда этот депрессивный дух прошлого с запахом хлорки и табака. Этот дух когтями впился глубоко в бетон, а прошлое рычит и скалится на всех, кто пытается поставить на нём точку.

Конституция, заключающая в себе формы республиканского правления для России и получившая одобрение многих знаменитых публицистов — английских, французских и германских. Принята была единодушно членами Южного общества.

70 лет я был врагом своим, испачкан кровью,

Репрессирован, крылья свободы сломаны.

Молчу, втихую плачу, потом прощаю,

Я безволен, как раб. Я силён, как Бог!

И кто посмеет посягнуть на жизнь мою — того не станет,

Я и есть тот великий русский народ!

Российская история никак не может стать собственно историей. Уже много лет она политически актуальна.

Тайное Общество никогда не имело целью цареубийства, так как его цель более благородна и возвышенна. Но, впрочем, эта мысль не представляет ничего нового в России — примеры совсем свежи!

Зачем зависеть от царей,

Когда, какой бы век ни шёл,

Они сменяются быстрей,

Чем мы меняем наших жён.

Со времён Ивана Грозного Русь и Россия считают историей только то, что происходит к западу от Москвы. Но Европа почему-то не способна ассимилировать Россию, а вот Азия — способна.