Пока жив человек — жива надежда, пусть даже самая наивная.
Любовь... Любовь... Это дар небес, она же страшное проклятие. Любовь помогает делать чудеса, но она пробивает брешь в душе и делает уязвимым.
Пока жив человек — жива надежда, пусть даже самая наивная.
Любовь... Любовь... Это дар небес, она же страшное проклятие. Любовь помогает делать чудеса, но она пробивает брешь в душе и делает уязвимым.
Стою, ищу слова и смотрю на маленькие веточки в красных рукавичках, на маленькое солнышко в ее глазах. А она щебечет без остановки, она то смеется, то строго морщит нос, она стряхивает пыль, ищет вазу, шумит и живет. И дом тоже нехотя оживает, начинает дышать. Вот и сердце забилось. Мое? Я не знаю. А она не замечает этого, ставит свой букетик в воду и радуется. Просто так. Просто потому что она такая. А на принесенных ею ветках — почки. На улице февраль, а на них почки. И тогда я понимаю: в этих тоненьких веточках заключено обещание будущего. Не слабая надежда, а бесконечная уверенность в нем. И именно в этом дар этой девочки, именно это она принесла в мой дом. И я ловлю себя на том, что тоже улыбаюсь. Счастье мое… Слышу тебя, понимаю. Спасибо тебе. Просто я иногда перестаю верить, что зима закончится. А она всегда точно знает, что впереди — весна.
— Только страх удерживает людей от измены, Феликс.
— Я знаю... Ты не веришь в любовь,.. и?
— Какая любовь? Влюблённость, зависимость, страсть, похоть и, особенно, ревность, Феликс, — это всё совершенно разные чувства.
— Ну, кто не любит, тому не дано понять и этого.
— Ты однолюб, Феликс, но это всё равно, что читать одну и ту же книгу всю жизнь. А представляешь, — она ожила, эта книга, и начинает обижаться на тебя за то, что ты решил почитать какую-нибудь другую книгу? Или ещё интересней, — ты начинаешь обижаться на книгу за то, что её решил почитать кто-то другой кроме тебя...
— Что же мне теперь делать?
— Вы знаете, на вашем месте, я бы не задерживался на этом свете. Настоятельно рекомендую отойти на тот свет. А то ведь я вернусь...
Под толстым слоем скепсиса, ежедневно увеличиваемого жизнью, тлеет неугасимая искорка, готовая в любой момент вспыхнуть. Это надежда на счастье. И в пустыне идет дождь, и на камнях пробиваются зеленые побеги, и тают человеческие горести...
На сияющей скатерти в отсветах дня
хрусталя естество
и червонного золота луч сквозь него:
этот свет — для меня!
Сколько лето даёт — и пьянит, и дурманит
полновкусием пира!
И надежда лежит в основании мира -
это прочный фундамент.
Круглой чашки борта. Завершенность такая -
ты на радость уму!
Вот и кофе. Я миг настоящий приму,
мысли в круг замыкая.
Сладость жизни, томящая в каждой детали,
что ни миг — хороша!
Ты куда, возносясь, отлетаешь, душа
вечереющей дали?
…какими бы ни были потери и какое бы прошлое ни было у меня за плечами, я не хочу больше жить утраченным. Да, я буду вспоминать. Да, я буду временами оглядываться назад, чтобы ценить то, что ждет меня впереди. И я буду любить. Снова.