Сделав несколько вялых телодвижений, я впала в такую тоску, что мстительно развернулась спиной к суровой правде, сделав вид, что мы с ней незнакомы, и с упоением окунулась в простые радости жизни. Живет же на свете такая птица — страус.
— Я считаю вас самым трудолюбивым...
— Хм! Что вы, что вы!
— Не «Хм», а трудолюбивым работником.
— Что вы, Людмила Прокофьевна, стоит ли так меня баловать?
С переутомленными пятилетними детьми следует обращаться, как со взрывными устройствами.
Тяжесть в ногах, закипают мозги,
Я обреченно смотрю на часы.
Голод и жажда томятся в желудке,
Я будто не спал уже целые сутки.
— Я отдаю должное вашей изобретательности.
— Какой? Я ничего не изобретал...
— Не скромничайте. Как же? Приударить за мной, чтобы получить должность – разве это не блестящая идея?
У меня чувство, что мы умерли и поднялись в небеса. Только пришлось лезть по лестнице...
... было всего два часа дня, а мне уже хотелось умереть. Вот только смерть не входила в программу.
— Я Вам открою сейчас тайну глубокого личного характера.
— Может, не надо?
— Нет, надо. Но если Вы кому проговоритесь, мне придется убить Вас, потом себя, а потом того, кому Вы проговорились.
— Все ушли, а вы, как болван, остались.
— Я остался, как вы совершенно справедливо заметили, как болван.., потому что вы раскритиковали мой отчет, и справедливо раскритиковали.
— Это делает честь вам, ваша скромность...
— Моя скромность ничто по сравнению с вашей безграничной прозорливостью.
Cлайд с цитатой