Страшное дело: хорошее настроение порой зависит от того, насколько плотно у тебя набит живот.
Я боюсь собак и тебя в таком настроении.
Страшное дело: хорошее настроение порой зависит от того, насколько плотно у тебя набит живот.
Вера в Бога есть открытие, освобождение, глубочайшее доверие, свободное изъявление любви — но как же порой трудно любить! Иной раз сердце так быстро наполняется гневом, отчаянием и усталостью...
У меня было бунтарское настроение, поэтому я надел красные носки. Это строго запрещено, но мне теперь начхать.
Несколько слов о страхе. Он – единственно настоящий враг жизни. Только страх может победить жизнь. Он – хитроумный, коварный противник, уж я-то знаю. Ему неведомы приличия, законы и традиции, он беспощаден. Страх выискивает у вас самое слабое место – и находит его точно и легко. А зарождается он всегда в сознании. Только что вы спокойны, владеете собой и чувствуете себя счастливым. Но вот страх, в виде ничтожного сомнения, точно шпион, закрадывается в ваше сознание. Сомнение порождает недоверие – и оно пытается прогнать прочь сомнение. Но недоверие сродни слабо вооруженному пехотинцу. Так что сомнение одолевает его без особого труда. И вот вас уже охватывает тревога. На вашу сторону встает разум. И вы снова обретаете уверенность в себе. Разум сполна вооружен самыми современными военными технологиями. Но к вашему удивлению, невзирая на тактическое превосходство и число былых безоговорочных побед, разум терпит поражение. Вы чувствуете, как теряете силы и твердость духа. Тогда-то тревога и перерастает в страх.
Вслед за тем страх овладевает всем вашим телом – а это уже сигнал, что с вами далеко не все в порядке. Дыхание превращается в птицу, взмахнувшую крыльями и улетевшую прочь, живот – в змеиное гнездо. Язык падает замертво, как опоссум, а зубы начинают отбивать дробь, как ретивые скакуны. Уши глохнут. Мышцы дрожат, точно в лихорадке, колени ходят ходуном, словно в пляске. Сердце разрывается, сфинктер расслабляется. То же самое и с остальными частями тела. Каждая клеточка так или иначе распадается. Только глаза не сдают. Они-то ощущают страх лучше всего.
И вот вы уже принимаете опрометчивые решения. Отвергаете последних своих союзников – надежду и веру. И в этом – залог вашей гибели. Страх, сводящийся, по сути, к обычному впечатлению, побеждает.
— Прекрати уже намекать на то, что я насилую твой мозг!
— А как тут прекратить? Ты же постоянно только и делаешь, что пилишь!
— Что? Это «Фонд Кино» постоянно только и делает, что пилит!
— Ну да, а ты еще умеешь злиться без причин.
— Только когда наступают эти дни!
— И походу в году их 365.
— К твоему сведению, в эти дни девушка особенно уязвима и, если ты не можешь по вежливой просьбе тихо мирно сдохнуть и не мешаться недельку, я не виновата!
— Да в курсе я про этот твой режим Берсерка. Ты агрессивна на всё, что попадает в поле зрения, поэтому... О, Гарри!
— А ты чего такой счастливый? Неужели так сложно было не рождаться? Ненавижу тебя!
— Тихо! Вы можете не орать?
— А что такого-то?
— Ну просто у Веры эти... перепады настроения. Ну, из-за гормонов.
— Не понял.
— А чего тут непонятного? У неё там по их женскому календарю... затмение.