Клятвы мы даем для себя. Они нас удерживают от каких-либо поступков или наоборот толкают на свершения. Мы их всегда даем для себя. Вот ты обещаешь кому-то, что исчезнешь из его жизни. Исчезнуть должен ты, а не тот, кому ты дал обещание. Клятва действует на тебя, а не на него. Нарушишь клятву — обманешь сам себя. А обманывать себя хуже всего. Не можешь — не обещай, хоть перед собой виноват не будешь.
— Ваш нелучший характер — это исключительно ваш недостаток, — парировала я. — Я легко прощаю недостатки, если они не мои собственные. Конечно, моя чаша терпения тоже может переполниться. Но она наполняется долго, а выплескивается быстро.
— Ты раба своих слов, — произнес он.
— Это не рабство, а ответственность, — спокойно парировала я. — Я просто отвечаю за свои слова. Так как за них отвечаю я, то вся власть и над ними, и над собой у меня. Больше надо мной никто не властен. Если не будет моего слова, за которое я держу ответ, то меня не будет рядом с вами. В чем разница между моим словом и вашим? За ваши слова мне не нужно держать ответ.
Я не даю клятв, которых не могу сдержать. Напомните мне о моем отце, если хотите, о том, что подобное отношение его сгубило. Но чем больше ложных обещаний дают люди, тем больше обесцениваются слова. И тогда уже все начинают лгать, и всё более изощрённо. А ложь в этой войне нам не помощник.
Массовая культура всегда будет подменой культуры, и раньше или позже более разумные из тех, кому она была подсунута, обнаружат, что они были обмануты.
Можно лгать в любви, в политике, в медицине можно обмануть людей, но в искусстве обмануть нельзя.
Cлайд с цитатой