Как говорят у нас в Индии, умный не спрашивает. Умный сам постигает сущность вещей.
— А ты не боишься, что был с нами?
— Чего мне бояться? С вами я боюсь, без вас тоже боюсь. Простому человеку всегда надо бояться.
Как говорят у нас в Индии, умный не спрашивает. Умный сам постигает сущность вещей.
— А ты не боишься, что был с нами?
— Чего мне бояться? С вами я боюсь, без вас тоже боюсь. Простому человеку всегда надо бояться.
— Не трогайте меня! Я иностранец! Я индус! Я подданный Его Высочества магараджи Хайдарабада!
— Не трогайте его. Все-таки иностранец. Отправим мерзавца в тюрьму.
— Тебе не стыдно? Стоило мне отлучиться на неделю, как ты уже попал в такую историю! Раньше мне приходилось заботиться об одном болване, теперь их стало два...
— Ничего, отобьёмся!
— Конечно, отобьёмся. Только прошу тебя, Сан Саныч, никого не убей.
— Друг мой, зачем ты бьешь лошадей? Может, в прошлой жизни, они были уважаемыми людьми. Слыхал о переселении душ?
— Куда спешат? За кем гонятся?
— Это за нами. Быстрей! Кнутом их!
— А если они были достойными людьми?
— Не были! Лентяями были, лентяями и останутся!
Так предам же я сердце тому, чтобы мудрость познать,
но познать и безумье и глупость, -
я узнал, что и это — пустое томленье,
ибо от многой мудрости много скорби,
и умножающий знанье умножает печаль.
(И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это — томление духа. Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.)
Высокая мудрость человека состоит в том, чтобы познавать самого себя и тот предел, куда он направляет стопы свои.