Любая привычка формируется под влиянием внешних факторов и внутренних позитивных ощущений. Когда человек что-то делает впервые, окружающие его люди высказывают одобрение или неодобрение по поводу этого поступка. И если за высказанной впервые ложью следует одобрение близких, а как следствие, приятные эмоциональные переживания, то человек усваивает урок. В детстве привычки вырабатываются после одного-двух подобных «уроков».
Порез на коленке уже покрылся коростой. Ребенок ладошкой нащупал его и наклонился, чтобы получше рассмотреть. Это всегда очаровывало ребенка: струп словно бросал ему вызов, и он не мог не принять его.
Разве это её вина, что он пришёл к ней уже конченым. Откуда женщине знать, что за словами, которые говорятся ей, ничего нет, что говоришь просто в силу привычки и ради собственного спокойствия. Когда он перестал придавать значение своим словам, его ложь имела больше успеха у женщин, чем правда.
Ааа, у него колики. Не переживай. У меня тоже были колики. Делай как моя мама, т. е. пусть орет, пока не заснет. Я же нормальный вырос.
Я убежден, что у каждого ребенка есть право на то, чтобы его голову не забивали чужими дурными идеями — вне зависимости от того, кому они принадлежат. У родителей нет богоданного права оболванивать детей, как им вздумается; они не должны ограничивать для малышей горизонты знания, воспитывать их в атмосфере догматов и предрассудков или настаивать на неуклонном следовании по узкой колее их собственной веры.
Дети не такие, как мы. Они сами по себе — непостижимые, недоступные. Они живут не в нашем мире, но в том, что мы утратили и никогда не обретем снова. Мы не помним детство — мы представляем его. Мы разыскиваем его под слоями мохнатой пыли, нашариваем истлевшие лохмотья того, что, как нам кажется, было нашим детством. И в то же время обитатели этого мира живут среди нас, словно аборигены, словно минойцы, люди ниоткуда, в своем собственном измерении.
А я всё думала: я мать своих восьми — и несчастна. У неё под крылом сотни чужих — и она искрится. И как тогда правильно? И как тогда надо? Так как живут у нас, где высота встречается с морем? Или как там, где земля ровная, словно выглаженная рубашка?
Да женщины могут все на свете, и никакой мужчина им не нужен, разве только, чтоб делать детей. А уж что до этого, то, право, ни одна женщина, если она в своём уме, не станет по доброй воли заводить ребёнка.
... Когда я был маленьким мальчиком, наверное трёх-четырёх лет отроду, я вроде как был чудовищем. «Ты был маленький мамзер», — твердили мне тётки по разному поводу, когда я таки дотянул до взрослых лет и мои ужасные детские проделки можно было вспоминать с издевкой. Но на самом деле я не помню, чтобы был чудовищем. Помню, только хотел всё делать по-своему.
Cлайд с цитатой