Комплекс неполноценности. Любимая фишка гребаных адептов популярной психологии конца восьмидесятых. Хочешь быть одиноким и свободным? Комплекс неполноценности. Иногда пропускаешь стаканчик? Комплекс неполноценности. Не любишь говорить о своих чувствах? Комплекс неполноценности. Не веришь, что гребаный Вуди Аллен спасет нас всех? Комплекс неполноценности. Не хочешь, чтобы тебя в***али в жопу? Комплекс гребаной неполноценности!
— Он сказал, что ненавидит родителей. Знаете, что это значит?
— А вы как думаете?
— Он здоров.
— Писюн. Голая женщина. Попа. Два писюна. Грудь четвертая. Голые люди. Ягодица правая.
— Игорь, что с тобой? Что у тебя в голове? Даже конченный изврат здесь такого не увидит. Какая ягодица? Где здесь ягодица? Какие голые люди? Это же дерево. Это же очевидно дерево.
— Аа. Так тоже можно было отвечать?
— В смысле?
— Ну, я подумал, раз ты доктор по сексу, надо высматривать что-нибудь озорное.
Когда будет написана психология предметов неодушевленных, тогда всем станет ясно, что водопроводный кран капает не просто, а со скуки.
А еще у меня есть кот. Не простой. Философский, психологический, экзистенциальный. Зовут его Сократ. Он рыжий, старый и толстый.
Ему постоянно нужно утверждать и обозначать свое существование. Ему нужны прорезанные из обыденного пространства смыслы. И он прорезает их там, где можно и где нельзя. Чаще — последнее. Спинка дивана вся прорезана смыслами, кошачий туалет тоже, ковер с клочками рыжей шерсти, «кладбище» куриных костей под кухонным столом — все это Сократовские смыслы.
Иногда он специально будит меня по ночам, когда я валяюсь с похмелья, чтобы я разозлился, вышел из себя и «обозначил» его существование трепкой.
Сократ поднимается на лапах к моему уху, громко орет, потом стремглав убегает, прячется под диваном и скрипит. Одним словом, экзистенциальная сволота.
... попробуйте приехать из Австралии. Каждый, кто встречает вас, будь он даже лучший друг, задает один и тот же вопрос: «Ну как там кенгуру? Видел? Прыгают?» Любой разговор начинается с вопроса о кенгуру. Наиболее чуткие люди, заметив мой тоскливый взгляд, смущаются, и всё-таки удержаться от этого вопроса не в силах. Кое-кто пытался извернуться, быть оригинальным. Лучше всех это удалось одному физику, известному своим острым умом и своеобразностью мышления.
— Небось замучили, все спрашивают про кенгуру? — сказал он.
— Точно угадал, — обрадовался я.
— Пошляки. Ну, и что ты им отвечаешь? — И глаза его загорелись.
— Доченька, поговори, пожалуйста, с доктором, он тебе поможет.
— Моей дочери не нужен мозгоправ!
— Тебе он конечно нужнее, но ты потерпишь.
Я, конечно, интеллигентно делаю вид, что ничего не слышал, но если еще раз такое скажешь, я за себя не ручаюсь.
Так, я его уродом обозвала? Ну, это я со зла и образно. Я ж все-таки девочка, причем не малолетняя уж, чай мозги-то есть немножко и очки розовые давно в шкапчике лежат. Ничешный он так-то на лицо... да и на фигуру тоже. Высокий, симпатишный, глаза серые. Вот вы это читаете и думаете — ууууууууу, понятно, вместе останутся. Аха, размечтались! Я ж говорю. У меня не бывает как в кине на первом ряде! И потом, принц не должен быть таким наглым козлом. Как же меня бесит, когда он весь такой... весь из себя, короче. Ну, лучше его нет на нашей планете, что вы, какой Брэд Питт? Вот Ваня Парфенов, — это дааа, это мачо мэн!
Cлайд с цитатой