Действительно, мы живём с Романовичем душа в душу: то я ему туда плюну, то он мне...
Чтобы еще раз я его спасать решила! Да ну на фиг это чипидейлство.
Действительно, мы живём с Романовичем душа в душу: то я ему туда плюну, то он мне...
Каждый конвертировал счастье или его трепетную иллюзию в свою валюту, зная, с кем именно разделить лицевой счет, а кому выставить по первое число.
В мой огород полетел не просто камень, а какая-то неотесанная глыба из эпохи палеолита.
— Пойми, я могу испортить тебе всю жизнь, а могу сделать тебя счастливой!
— Да что ты знаешь о счастье? Счастливые люди не изменяют, они не давят людей.
— Сразу видно, что ты понятия не имеешь о счастье. Ты слишком маленькая для этого. За это я тебя и люблю.
— Ты все время повторяешь «люблю», «люблю». Один хозяин тоже очень любил свою собаку и отрезал ей хвост по кусочкам.
Мы перебрали весь стандартный набор любезностей, диктуемых Голливудом и высшим светом. Она попыталась закричать и укусить меня за руку; я же велел не шуметь, пообещав, что не сделаю ей больно, если она не будет орать. Она заорала, и я сделал ей больно. В общем, вполне стандартная фигня.
Сколько человеческого счастья разбилось вдребезги только потому, что кто-то из двоих своевременно не сказал «извини».
— А чем он занимается?
— В последнее время увлекся благотворительностью — помогает
обеспечивать работой государственных служащих.
Гонщик растерялся. Увидев недоумение на его лице, Ирина добавила:
— Он сидит.
— Ты хочешь сказать, в тюрьме?
— Именно это я и хочу сказать.
— Я вам нравлюсь. Вы желаете обладать мной. Немедленно. Но мешает ограничение: мораль, сомнение в моем согласии, уголовная ответственность за насилие… Допустим, все ограничения сняты. Допустим, вы повалили меня на пол и
достигли цели. Будете ли вы счастливы?
– Да что вы такое говорите? Разумеется, нет!
– Ответ принят. Вы будете удовлетворены. А счастливы вы сейчас. В эту самую минуту. Из-за ограничений. Превращающих в счастье каждую поблажку.