Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть!
Мне? Однобортный мундир? Вы знаете, что в однобортном уже никто не воюет? Мы не готовы к войне!
— Не усложняй, барон… Втайне ты можешь верить.
— Я не могу втайне. Я могу только открыто.
Навязчивое желание непременно попасть в саги и баллады уже переросло понятие «маленький пунктик», а успешно приблизилось к фигуральному выражению «полновесный абзац»! Остаться в веках «единственным выжившим героем» он не хочет категорически, говорит, читателям нужны море крови и высокопарная смерть в тугом кольце врагов от подлой стрелы в спину, а стрела должна быть с чёрным опереньем, неструганым древком, тупым наконечником и массой микробов…
— Ваше Высочество, ну не идите против своей совести. Я знаю, вы благородный человек и в душе тоже против Англии.
— Да, в душе против. Да, она мне не нравится. Но я сижу и помалкиваю!
— Поразительно.
— Что, Ваше Высочество?
— Я говорю, поразительно, как наш народ гармонирует с природой!
— А почему не слышно? Я не понимаю, о чём они говорят.
— Ваше Высочество, подсудимый благодарит городские власти и одновременно как бы шутит со своей возлюбленной.
— Хорошо. Особенно кружевной воротник и передняя выточка ему очень к лицу. И вообще, он похож на покойного.
— И когда медведь бросился на него, господин барон схватил его за передние лапы и держал до тех пор, пока тот не умер.
— А от чего же он умер-то?
— От голода. Медведь, как известно, питается тем, что сосёт свою лапу, а поскольку господин барон лишил его этой возможности…
Cлайд с цитатой