— Нет, не буду я следить за языком! Я на нем уже 50 сраных лет говорю!... Нет, это ты слушай сукина дочь шлюхи приезжей!
— Если я правильно понимаю, — замялся аррант, — те слова, что он обратил против тебя, суть непроизносимые речи, которые ваш закон велит смывать только кровью?
— Может, и велит, — поглядывая наверх, сказал Волкодав. — Только не наш закон, а сегванский.
— А у вас как принято отвечать на такое?
— У нас, — проворчал Волкодав, — говорят «сам дурак».
— Куда мы идём?
— К месту обучения.
— А что это за место?
— А тебе не всё равно? Ты откажешься идти, если узнаешь? Не стоит ли довериться судьбе и принять неизбежное? Вместо того, чтобы гадать на каждый следующий шаг? Ты готовишься познать то, что недоступно на этой земле почти никому. Но при этом позволяешь себе беспокоится о том, куда собираешься дойти.
— Ты расскажешь Фионе?
— А что мне ей говорить? Что твое имя не Стив? Что у тебя другая семья, живущая в Чикаго, и которую она никогда не видела? Или что твоя мама целует тебя в губы? И, кстати, это мерзко.
Я никак не могу понять, то ли это колоссальный комплимент, то ли смертельное оскорбление.
— Хочу пи-пи…
— Ёлки-палки, военный! Тебя в спешке делали. Вся твоя жизнь — реклама безопасного секса.
Cлайд с цитатой