Насылающий проклятие проклинает двоих.
Прямо здесь и сейчас, если ты ничего не пожелаешь, ничего и не произойдёт.
Ничего не остаётся прежним. И кроме того, усилия не были напрасными.
Насылающий проклятие проклинает двоих.
Прямо здесь и сейчас, если ты ничего не пожелаешь, ничего и не произойдёт.
Ничего не остаётся прежним. И кроме того, усилия не были напрасными.
— Кое-кто считает, что тебя подослали Мононоке или самураи. Наши плавильни слишком многим не дают покоя. Не хочешь рассказать, что тебя сюда привело?
— Эта пуля должна быть тебе знакома. Она раздробила огромному вепрю кости, заразила ядом его плоть и сделала его оборотнем. Отметина досталась мне от этого вепря, когда я его добил. Это смертельное проклятие.
— И что ты собирался сделать, узнав, что это за пуля?
— Взглянуть глазами, не затуманенными ненавистью.
Если рассматривать один факт с разных точек зрения, можно сделать разные выводы. Когда такое происходит, то нет никакой возможности узнать, какая точка зрения правильная. Невозможно доказать, что собственный вывод верен. Но именно по той же причине, нельзя принять, что ошибаешься.
Этим массовым уничтожением евреев мы войну окончательно проиграли. Мы покрыли себя несмываемым позором и будем навечно прокляты. Мы не заслуживаем снисхождения. Мы все виновны.
Мне стыдно выходить на улицу. Каждый поляк имеет право плюнуть нам в лицо.
... И поэтому, на восьмой день, Он создал их — проклятых, испачканных собственными мыслями.
Обильные слёзы юности — избыток влаги, переполняющей сердце. Старческие же слёзы — последние капли жизни, падающие из-под век, жалкий остаток сил в немощном теле. Слёзы на глазах молодости подобны каплям росы на лепестках розы. Слёзы на щеке старости напоминают пожелтевшие листья осени, уносимые ветром с приближением зимы жизни.