Смерть авторов не дожидается их кончины.
... Писатель и художник пользуются разными средствами, но выражают одну и ту же мысль.
Смерть авторов не дожидается их кончины.
... Писатель и художник пользуются разными средствами, но выражают одну и ту же мысль.
Писатель может сделать только одно: честно наблюдать правду жизни и талантливо изображать ее; все прочее — бессильные потуги старых ханжей.
Оригинальнейшие писатели новейшего времени оригинальны не потому, что они преподносят нам что-то новое, а потому, что они умеют говорить о вещах так, как будто это никогда не было сказано раньше.
— Вы, писатели, вечно всё придумываете… То, чего нет.
— Да, а вы, фотографы, просто снимаете то, что есть.
— Я называю это оцифровкой реальности, какой бы образ я не снимала, он навсегда остаётся в моём компьютере.
— Интересная мысль. В таком случае мои тексты – это оцифрованная фантазия.
Писателя делает боль? Боль ничего не делает, бедность — тоже. Перво-наперво есть художник. Что с ним происходит, зависит от его удачи. Если удача светит (в мирском смысле), он становится скверным художником. Если не светит — хорошим.
Гульд сказал ещё кое-что, что было мне интересно в тот день моих первых двух заметок: пиши при закрытой двери, переписывай при открытой. Твое писание начинается для самого себя, говоря другими словами, но потом оно выходит в мир. Когда ты поймёшь, в чем состоит вещь и сделаешь её как надо — по крайней мере как можешь, — она принадлежит всем, кто захочет её читать. Или критиковать. Если тебе очень повезет (это уже моя мысль, но думаю, Джон Гульд под ней бы подписался), первых будет больше, чем вторых.