— Ты читал Библию, Пит?
— Святую Библию?
— Да.
— Да, по-моему. Во всяком случае, я слышал о ней.
— Ты читал Библию, Пит?
— Святую Библию?
— Да.
— Да, по-моему. Во всяком случае, я слышал о ней.
Я тебе скажу: жизнь разума — это не ландшафт, карт нет. Муки творчества страшнее ада, и большинство людей в этом ничего не понимают.
Как жестоки люди. Если не то телосложение, то надо добраться до души.
Чуть выпьешь — и забываешь, что вокруг живые люди.
День — это тоже сон, если жить с закрытыми глазами.
Немного социальной смазки, мистер Финк?
Меня называют злодеем, но я ни на кого не держу зла. Честное слово. К большинству людей я испытываю жалость. У меня душу раздирает от мысли, что им приходится испытывать, какие они загнанные. Я всё понимаю, я им сочувствую. И пытаюсь помочь им освободиться.
Я человек! Я не идеален, и в этом смысл! Мы не должны быть идеальными!
Каждому кто-то нужен. Не могу представить себе, как можно быть одной.
— Все! Мое сердце умерло и потухло!
— Не говори так!
— Не-ет... Сердце тебе — это не какой-то стейк, который может портиться... Сердце — это вроде бигмака! Он лежит-лежит-лежит, черствеет, да, но ничего ему не будет.
— Сэр! — взмолился Пит. — Таваришч.
— Тамбовский волк тебе товарищ! — рявкнул Олег. — Пиндос гребаный!