Это счастье — одному из ста,
И я готов поклясться головой шута,
Теперь ты легче свинца, так ты лети-улетай,
Играй шарма-ма-ма, моя шарманка играй.
Это счастье — одному из ста,
И я готов поклясться головой шута,
Теперь ты легче свинца, так ты лети-улетай,
Играй шарма-ма-ма, моя шарманка играй.
Захотели бы руки,
Перемелются звуки в муку.
А по тебе, видно сразу, будет толк,
Ты веселящего газа большой знаток,
А значит будет с кем вместе ступить за край,
Играй шарма-ма-ма, моя шарманка играй!
Это да, каждый звук как плеть,
А вам откуда знать, хочу ли я уцелеть,
Не до того пока — душа несется в рай.
Играй шарма-ма-ма, моя шарманка играй!
У шамана три руки и крыло из-за плеча.
От дыхания его разгорается свеча!
И порою сам себя, сам себя не узнаёт,
А распахнута душа — надрывается, поёт!
Мы нашли себе дело на целую ночь,
Город полон огней, а мы обжечься не прочь.
Зачем ты закрыла вуалью лицо,
Мне тебя и так не узнать,
Всё изменилось, всё изменилось опять.
Мы нашли себе дело на целую ночь,
Город полон огней, а мы обжечься не прочь.
Зачем ты закрыла вуалью лицо,
Мне тебя и так не узнать,
Всё изменилось, всё изменилось опять.
Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Веселой, пестрою стеной
Стоит над светлою поляной.
Березы желтою резьбой
Блестят в лазури голубой,
Как вышки, елочки темнеют,
А между кленами синеют
То там, то здесь в листве сквозной
Просветы в небо, что оконца.
Лес пахнет дубом и сосной,
За лето высох он от солнца,
И Осень тихою вдовой
Вступает в пестрый терем свой.
Любовь приходит сразу,
Но путь её лукав —
Совсем незримый глазу
Среди цветов и трав.
Обманутое сердце
Не ждет её. Но вот —
Она стучится в дверце
И вкрадчиво зовет:
— Впусти меня. Я знаю -
И только я одна -
Пути к такому краю,
Где вечная весна.
Любить Елизавету Тюдор означает всегда хотеть большего, чем возможно получить. Вечно пребывать между раем и адом, тоскуя о недостижимом. И в этом смысле мне было жаль Роберта Дадли. Образ Елизаветы, запечатленный в его сердце, манил его в рай, но цепями плоти он был прикован к вратам ада.
Для них она Богиня всего женственного, всего самого недоступного, всего самого порочного.