Это счастье — одному из ста,
И я готов поклясться головой шута,
Теперь ты легче свинца, так ты лети-улетай,
Играй шарма-ма-ма, моя шарманка играй.
Это счастье — одному из ста,
И я готов поклясться головой шута,
Теперь ты легче свинца, так ты лети-улетай,
Играй шарма-ма-ма, моя шарманка играй.
Захотели бы руки,
Перемелются звуки в муку.
А по тебе, видно сразу, будет толк,
Ты веселящего газа большой знаток,
А значит будет с кем вместе ступить за край,
Играй шарма-ма-ма, моя шарманка играй!
Это да, каждый звук как плеть,
А вам откуда знать, хочу ли я уцелеть,
Не до того пока — душа несется в рай.
Играй шарма-ма-ма, моя шарманка играй!
У шамана три руки и крыло из-за плеча.
От дыхания его разгорается свеча!
И порою сам себя, сам себя не узнаёт,
А распахнута душа — надрывается, поёт!
Мы нашли себе дело на целую ночь,
Город полон огней, а мы обжечься не прочь.
Зачем ты закрыла вуалью лицо,
Мне тебя и так не узнать,
Всё изменилось, всё изменилось опять.
Мы нашли себе дело на целую ночь,
Город полон огней, а мы обжечься не прочь.
Зачем ты закрыла вуалью лицо,
Мне тебя и так не узнать,
Всё изменилось, всё изменилось опять.
... она поцеловала Валькура в лоб робко и быстро, так, что ему показалось, будто его овеяло теплым дыханием или рядом пролетела ласточка.
... ей нестерпимо хочется живого чувства, волнения, которое обдало бы ее словно жарким и сильным ветром. И совсем не хочется весь свой век плестись, как заведенной, по одной и той же колее; хочется перемен, полноты жизни, любви. Да, любви, и мужа, и детей.
Я предлагаю ребятам посмотреть на небо, какое оно — словно вечность. Время теряет смысл. Как прекрасно быть живым.
Глупые имена для настоящих людей. Вроде распорол тряпичную куклу, а внутри: Настоящие потроха, настоящие легкие, живое сердце и кровь. Много горячей и липкой крови.
Для них она Богиня всего женственного, всего самого недоступного, всего самого порочного.