Человеческий панк

... мы просто кучка малолетних распиздяев, ни денег, ни единой стоящей темы для разговора; мы пропустили в жизни все, что можно, потому что все, что происходит — происходит за мили от нас, и никаких шансов; мы бесполезны, но, по крайней мере, что есть, то есть, мы умеем смеяться, может быть, только это и спасает нас, неудачников — то, что мы не воспринимаем все слишком серьезно...

Врач сказал Тони, что самоубийство — вовсе не вопрос пару секунд. Гари необходимо было купить веревку. Для этого найти нужный магазин. Надо было достать лестницу и придумать, как все устроить. Надо было определить длину веревки, иначе он бы просто упал на ступеньки, переломал ноги и остаток жизни провел бы парализованным в инвалидной коляске. И никто ведь уже не разберется — вдруг он передумал, когда петля затянулась, в последний момент, и пытался дотянуться до несуществующего ножа, чтобы перерезать веревку и дать себе еще один шанс, попробовать начать все сначала. Я бы никогда не смог убить себя таким образом. Для этого нужно сначала сойти с ума.

Нам хорошо, как только может быть хорошо вечером в пятницу, мы здесь свои, это наш мир, это наш вечер, кто мы есть – три панка, герои и в деле, и в постели, всё при нас – и ботинки, и серьга в ухе, и футболки, и наши пятнадцать лет, и никакого шанса потрахаться, подпираем стенку, попиваем лагер, куда от него денешься, стреляем глазами по девчачьим сиськам, запомнить самые красивые, на потом, подрочить на досуге, и музыка, – просвистывает «Sheena Is A Punk Rocker» the Ramones, – какая же пятница без, всё как прежде, Смайлз выздоравливает, он ещё пожалеет, что не был с нами, чего он тут не видел, а всё равно пожалеет, что не подпирал стенку с пацанами, не глазел на девчонок, длинноногих худышек и таких симпатичных в мини-юбках и чёрных чулках, в топиках, закапанных всеми напитками, что есть в баре, покачивающихся на высоких каблуках.

Ну, не знаю, по мне — так сидеть с задранной юбкой, раздвинутыми ногами и ласкать чужие яйца — значит напрашиваться на приключения.

Все они мудаки, не способные измениться. Я думаю, нашим отношениям пришел конец. Я знал этих людей, но теперь они — часть прошлого.

Хорошо быть живым, что бы там ни говорили.

Хорошо быть живым, что бы там ни говорили.

Я предлагаю ребятам посмотреть на небо, какое оно — словно вечность. Время теряет смысл. Как прекрасно быть живым.

Время идет незаметно, если ты занят и тебе не скучно.

Он рассказывал по-своему забавную историю, но я знал, что он сходит с ума.