Нельзя позволять себе воспоминания, которые превышают наши возможности.
— Этот тип оплёвывает двор и короля, прочтите.
— «Куда плывут наши экю, мой друг, в карман двору и...» [Анжелика смеется над продолжением]
— Если вы смеетесь, это доказывает, что он опасен.
Воспоминания, сантименты, вчера, сегодня... Для меня имеет значение только завтра. Я живу будущим.
— Помнишь, когда мы были детьми, ты называл меня баронессой Унылого Платья. Ты был невыносим.
— Я изменился?
— Ночью мне так показалось.
— А сейчас?
— А сейчас... сейчас ты попросишь меня одеться, вежливо проводишь до дверей и все закончится. Или нет?
— Конечно, нет! Я выбираю Анжелику!
— Я знаю, что вы сгораете от нетерпения вернутся ко двору и знаю, что вас заботит.
— Поделитесь.
— Это очень сложно: какое платье надеть, какие драгоценности, какую прическу сделать...
Все, что я сделал... воспоминания... они не ранят меня. Но прошлое — это больше, чем воспоминания. Это дьявол, которому ты продал душу. Он идет.
Мои воспоминания — словно золотые в кошельке, подаренном дьяволом: откроешь его, а там сухие листья.
— Мастер, перед смертью он сказал, что открылось окно возможностей.
— Будда может помочь лишь тем, кто ищет просветления, если окно закроется — шанс упущен. А если окна еще не видно, все твои труды впустую.
When to the sessions of sweet silent thought
I summon up remembrance of things past,
I sigh the lack of many a thing I sought,
And with old woes new wail my dear time's waste:
Then can I drown an eye (unused to flow)
For precious friends hid in death's dateless night,
And weep afresh love's long since cancelled woe,
And moan th'expense of many a vanished sight;
Then can I grieve at grievances foregone,
And heavily from woe to woe tell o'er
The sad account of fore-bemoand moan,
Which I new pay as if not paid before:
But if the while I think on thee (dear friend)
All losses are restored, and sorrows end.
Если ты можешь мечтать, то можешь и воплотить свои мечты в жизнь.
(Если вы можете это вообразить, вы можете это и сделать.)
Cлайд с цитатой