В сущности, нет такой мысли, к которой человеку нельзя привыкнуть.
Спросили, что он думает обо мне, и он ответил, что я был ЧЕЛОВЕКОМ.
В сущности, нет такой мысли, к которой человеку нельзя привыкнуть.
Даже сидя на скамье подсудимых, всегда бывает интересно услышать, что говорят о тебе.
Все люди на свете — избранные. Других не существует. Рано или поздно всех осудят и всех приговорят.
С женой он счастлив не был, но, в общем, привык к ней. Когда она умерла, почувствовал себя очень одиноким.
И тут я увидел вереницу лиц напротив. Все они смотрели на меня, и я понял — это присяжные. Но я их не различал, они были какие-то одинаковые. Мне казалось, я вошел в трамвай, передо мною сидят в ряд пассажиры — безликие незнакомцы — и все уставились на меня и стараются подметить, над чем бы посмеяться.
Мама часто говорила, что человек никогда не бывает совершенно несчастен. В тюрьме, когда небо наливалось краской и в камеру проскальзывал свет нового дня, я понял — она была права.
И тогда я понял, что человек, проживший на свете хотя бы один день, мог бы без труда провести в тюрьме сто лет. У него хватило бы воспоминаний для того, чтобы не скучать. В известном смысле это было благодетельно.
Когда тут жила мама, у нас было уютно. Потом квартира стала велика для меня, пришлось перетащить обеденный стол из столовой ко мне в спальню. Я теперь живу только в этой комнате.