— А ты разве женат? Вроде же ты рассказывал, что твоя жена умерла.
— Умерла. А потом я имел наглость жениться еще раз. Я такой любвеобильный, просто кошмар. А что, ты ревнуешь?
— Нет! Конечно, нет! Просто... это как-то странно. Ты же мертвый...
— А ты разве женат? Вроде же ты рассказывал, что твоя жена умерла.
— Умерла. А потом я имел наглость жениться еще раз. Я такой любвеобильный, просто кошмар. А что, ты ревнуешь?
— Нет! Конечно, нет! Просто... это как-то странно. Ты же мертвый...
У каждого из нас свои маски. У кого-то они хуже, у кого-то лучше. Но, поверь мне, иногда не стоит смотреть, что таится за этой маской.
Кто держится с женой слишком сурово, не удостаивая шуток и смеха, тот принуждает её искать удовольствие на стороне.
Я храню свое сердце для того, кто странствует по белу свету, для кого я должна его хранить, — для моего мужа!
По утверждению Терезы, идеальный муж тот, кто считает, что нашел себе идеальную жену.
Когда сон не идёт, я вспоминаю нашу свадебную ночь, как ты приняла меня на брачном ложе. И как после, когда ты уже спала, я лежал рядом, созерцая твои тонкие черты. Я восторгался их красотой, но ненавидел их за то, что они хрупки. Во мне вскипела ярость. Я почувствовал омерзение к этой мягкой перине, готовой поглотить нас целиком. И к этой комнате: запах благовоний, расшитые занавеси... Всё это была слабость. Я выскользнул из-под одеяла, распахнул окно и улёгся на каменный пол, чтобы отринуть искушения неги. Но когда я проснулся поутру, ты лежала возле меня, на холоде, нагая, как и я. Твоё распростёртое тело было словно высечено в камне. И ты проснулась. Мгновенно, как зверь, готовый к прыжку. Ты ничего не сказала. Слова были ни к чему. Я уже видел, что мы воистину созданы друг для друга.
Жену свою любите, но не давайте им над собою власти.
Жену свою любите, но не дайте имъ надъ собою власти.
Вот истина.
Она стара, как мир.
От жен уже нигде не скрыться нам.
Взять декабристов.
Те уехали в Сибирь,
Так жены их нашли, бедняг, и там.
Осторожными находил я всех покупателей, и у всех у них были хитрые глаза. Но жену себе даже хитрейший из них умудряется купить в мешке.